Коллектив авторов - История татар. Том IV. Татарские государства XV-XVIII вв.

кочевых ставках не обозначал свое географическое местонахождение. В глазах подданных и в исходящих официальных документах это был просто «хан» — не казанский, не тюменский и т. п. Исключение составляют Гиреи. Их пышная титулатура с перечислением подвластных территорий и народов, с одной стороны, обнаруживает явное подражание османам, но с другой — демонстрирует притязания и нереализованные амбиции этой периферийной ветви Джучидского дома. Прочие правители на бывших землях Улуса Джучи считали свою принадлежность к «золотому роду» Чингизидов достаточным основанием для декларирования своих монархических прерогатив, без привязки к конкретному стольному городу и тем более к общности подвластных подданных («татарский», «узбекский», «казахский»).

Деградация золотоордынской государственности при всех ностальгических реминисценциях сопровождалась постепенным и неизбежным угасанием харизмы правящего рода. Чингизиды повторили судьбу многих царских домов: как только династия теряет престол, ее монополия на власть перестает признаваться. Период конца XIV — первой половины XV в. был, очевидно, переходным, когда государственная власть начала Чингизидами утрачиваться, и в реальной политике происхождение от Чингис-хана уже переставало играть решающую роль.

Такой переход проявлялся по-разному. Во-первых, появились «гурганские» династии, когда для доступа к трону оказывалось достаточным породнение с «золотым родом» по женской линии.

Во-вторых, дорогу к власти проложила себе нединастическая аристократия — беки тюркских племен, которые до середины XIV в. были почти не заметны в политике. В течение XV в. феномен возрастающего социального авторитета племенных предводителей оформился в виде постоянного института карачи-беков — лидеров ведущих элей, которые составляли непременный совещательный орган при правящем хане в поздней Золотой Орде, Крымском ханстве и Касимовском царстве.

В-третьих, правление осуществлялось от лица безвластных марионеток-Чингизидов. Многие из них не известны историкам — настолько они были незаметны и ничтожны. Предназначение их заключалось только в том, чтобы своей сакральной персоной и молчаливым присутствием освящать, оправдывать всевластие действительного правителя.

Институт таких подставных ханов практиковался в 1360-1370-х гг. в западной части правого крыла Улуса Джучи («Мамаевой Орде»). В 1390-1410-х гг. Золотой Ордой от имени безвластных монархов управлял беклербек Идегей. В середине XIV — начале XV в. это явление получило распространение в Чагатайском улусе и в государстве Тимуридов, где марионеточных Чингизидов возводили на трон местные эмиры. Аналогичное явление возродилось впоследствии в Хивинском ханстве, где оно получило характерное название «ханбази» (игра в ханы).

Однако при этом повсюду сохранялось признание высокородности, иерархического старшинства «золотого рода» — даже после отхода его от верховной власти. Общеизвестны торе у казахов. Дом Османов тоже признавал свой номинально младший статус по отношению к Чингизидам (в частности, к своим вассалам — крымским ханам). Правда, в реальной, повседневной политической практике это никак не проявлялось. Память о царственных правах Чингизова рода проявилась во время башкирских восстаний второй половины XVII — первой половины XVIII в. Предложения принять башкир под свою власть получали тогда, наряду с турецкими султанами и калмыцкими тайшами, крымские и казахские ханы, «казачествующие» царевичи Кучумовичи.

Воспоминание о единстве и родстве всех Джучидов поддерживалось некоторое время на постордынском пространстве, иногда проявляясь в неожиданных ситуациях. Так, Менгли-Гирей официально называл братом, т. е. равноправным монархом, не только казанского хана Мухаммед-Амина, живущего, по выражению крымского правителя (в русском переводе), «на своем государстве», но и своего злейшего врага, большеордынского Ахмеда — правда, уже после его смерти, в общении с польским королем [Сборник РИО, 1884, с. 108; Сборник, 1856, с. 29]. Впрочем, сам Джучи остался в исторической памяти скорее лишь как генеалогическое звено между его отцом и сыновьями. Указания на общность Джучидов в источниках чрезвычайно редки (см., например, ссылку на традиционные посольские связи с Москвой «Ечуевых детей», т. е. потомков Джучи, в грамоте шибанидского хана Абд ал-Фатха Ивану III [Посольские книги, 1995, с. 33]; или отзыв крымского хана --">