Дмитрий Иванович Иловайский - Царская Русь

Заняв великокняжеский престол, Василий Иванович прежде всего постарался оградить его от притязаний племянника и бывшего соперника своего Димитрия Ивановича, когда-то торжественно венчанного на великое княжение. Димитрий подвергся еще более тесному тюремному заключению, которое и свело его в раннюю могилу, спустя года три с половиною. Оставленное им духовное завещание показывает, что, лишенный свободы, он как бы в замен ее был наделен значительным имуществом, т. е. деньгами, платьем, дорогою «рухлядью» и селами.

Мы видим, что последние дни Ивана III были омрачены восстанием казанского царя Махмед Аминя против московской зависимости и нападением на русские пределы. Василий III начал с того, что породнился с семьей казанских ханов. Один из сыновей хана Ибрагима, взятый в плен при Иване III, по имени Худай-Кул, по его собственной просьбе был торжественно окрещен в реке Москве и получил имя Петра (в декабре 1505). Месяц спустя великий князь выдал за него свою Евдокию. Этот царевич Петр занял видное место при Московском дворе среди русских князей и бояр. Дождавшись весны (1506 года), Василий послал для усмирения казанцев Федора Бельского и других воевод с многочисленною ратью; пехота отправилась по обычаю на судах, а конница сухим путем. Главное начальство великий князь вверил своему брату Димитрию Ивановичу, прозванием Жилка, который оказался вождем неопытным и малоспособным (как это нередко бывает с предводителями, назначенными не по заслугам и талантам, а по высокому рождению). Прибыв под Казань с судовою ратью, он не стал дожидаться конницы и сделал приступ, но потерпел поражение; когда же подошла конница, он, не дожидаясь посланных к нему подкреплений, опять сделал приступ, и опять так неискусно, что вновь был разбит, и со стыдом отступил в Нижний Новгород. В Москве начали готовиться к новому походу и завязали сношения с враждебными Казани Ногайскими татарами, когда явилось посольство от Махмед Аминя с просьбою помириться на прежних условиях и с предложением воротить всех пленных. Великий князь, по совету бояр, согласился на эту просьбу, и мир был заключен (1508 г.)^{1}.

В то время главное внимание Московского правительства вновь сосредоточилось на отношениях к своему западному соседу, великому княжеству Литовско-русскому.

Король польский и великий князь литовский Александр Казимирович, узнав о смерти своего тестя Ивана III, думал воспользоваться изменившимися обстоятельствами и завязал с Василием переговоры о вечном мире, требуя возвращения отнятых у Литвы областей. Разумеется, такое требование было отвергнуто, и Александр начал готовиться к новой войне с Москвою, опять приглашая к участию в ней литовского магистра Вальтера Плеттенберга. Но, во-первых, Плеттенберг на этот раз не показывал усердия к войне; а, во-вторых, в это время произошла у короля сильная распря с литовскими вельможами: виновником ее был его любимец, князь Михаил Львович Глинский.

Сей последний происходил от одного знатного татарского выходца времен Витовта; он получил образование за границей, побывал в Испании и Италии, где изменил православной вере своих родителей и перешел в католицизм. Некоторое время он служил при дворе и в войске императора Максимильяна, а также у курфирста Саксонского, славился знанием военного дела, владел обширными землями и многими замками в Литовско-русском княжестве, и в качестве литовского надворного маршала сделался самым приближенным и доверенным лицом короля Александра. Один его брат, Иван Львович, занимал важный уряд в юго-западной Руси; он был воеводою киевским. Другой брат, Василий Львович, также владел в западной Руси многими поместьями и замками. Отличаясь гордостью и властолюбием, Михаил Глинский вооружил против себя многих вельмож, которые, конечно, завидовали его влиянию на короля. Однажды, по его просьбе, Александр отнял Лидское староство у пана Ильинича и отдал его Андрею Дрожжи, клиенту Глинского. Ильинич обратился с жалобою к литовским панам-радам, но главе которых стояли Войтех Табор, епископ виленский, Николай Радивил, воевода виленский, Ян Заберезинский, воевода трокский, Станислав Янович, староста жмудский, Станислав Глебович, воевода полоцкий, и Станислав Кишка, наместник смоленский. Эти радные паны сослались на обязательство, данное Александром при возведении его на литовский престол, не отнимать ни у кого урядов, за исключением таких преступлений, за которые --">