Элис Виртшалфтер - От победы к миру. Русская дипломатия после Наполеона

в историографии. Начав работу непосредственно после Венского конгресса и продолжив ее вплоть до конгресса в Вероне, государственные мужи Европы безустанно трудились ради воплощения доктрины восстановления и поддержания мира, разработанной в 1814, 1815 и 1818 годах. Они завершили территориальные переговоры, кодифицировали политические соглашения и вернули побежденную Францию в союз великих держав. Что не менее важно, им удалось подавить опасные восстания и снять военную напряженность в Европе, Османской империи и испанских колониях в Америке. В свете всех этих изменений надежды Александра I на мир, его прагматизм и гибкость, его готовность действовать сообща с другими великими державами пришлись как нельзя кстати. Пристальное внимание к русской дипломатии, согласно российским источникам, не позволяет назвать поведение Александра эксцентричным, а его внешнюю политику – деспотичной и экспансионистской. Действительно, при попытке осознать российское восприятие европейского порядка (так же как и восприятие с точки зрения других, менее исследованных стран и народов) историки сталкиваются с многосторонним подходом к Реставрации, основанным на реформах в духе Просвещения и непосредственном опыте дорогостоящих войн и переворотов.

Потребовались десятилетия для того, чтобы европейские историки начали переоценку европейской Реставрации и пересмотр своего ви́дения достижений и последствий Великой французской революции. Представленное здесь исследование вносит свой вклад в обсуждение Реставрации на нескольких уровнях. Как уже было отмечено, эта книга обращает внимание на русскую дипломатию, которая все еще не получила должного внимания исследователей и остается на периферии европейской историографии. Более того, основное внимание уделяется не разбору политических маневров в рискованной дипломатической игре, а исследованию идей и понятий, определявших внешнюю политику России. Концептуальная история дипломатии ведет, в свою очередь, к сдвигу акцентов в сторону миротворческой динамики с более привычных тем, таких как строительство империи, зарождение этнонационализма или борьба между «прогрессом» и «реакцией». В заключение эта книга рассматривает то, как пересекались принципы и действия, чтобы понять, как Александр I и его дипломатические агенты представляли внешнюю политику России в Европе и мире, как они воспринимали свою деятельность (или хотели, чтобы воспринимали их деятельность) и как они намеревались установить и поддерживать устойчивый мир.

Предметное исследование того, что означало действовать сообща – «в концерте» (concerter), – стало основой для более детального анализа результатов Венского конгресса и роли России в европейском обществе, чем то, что представлено на данный момент в европейской историографии. Как государственные деятели России интерпретировали и представляли принципы, задачи, решения и цели внешней политики Александра I? Как они отвечали на события на местах при реализации миротворческого процесса? Чтобы ответить на эти вопросы, в процессе исследования потребовались десятки лет работы в российских военных и дипломатических архивах. Доступ к архивам, особенно после окончания холодной войны, расширил знания историков о социально-экономическом, институциональном и культурном контексте внешней политики. Уже в 1980 году автор начала работу в Центральном государственном военно-историческом архиве (ЦГВИА) СССР. Исследователям, таким как Патриция Кеннеди Гримстед, чья книга «Министры иностранных дел Александра I» 1969 года остается фундаментальной, не хватало возможности регулярно обращаться к архивам. На протяжении 1960-х годов ЦГВИА и Архив внешней политики Российской империи (АВП РИ) были закрыты для иностранных исследователей. Сегодня, в условиях посткоммунистической атмосферы открытого научного обмена, книга Гримстед остается самым свежим англоязычным исследованием персоналий и политической мысли, стоявших за внешней политикой Александра I. Иными словами, требуется выполнить большой объем работы, чтобы история русской дипломатии была так же тщательно изучена, как дипломатия Австрии, Великобритании или Франции. Нет лучшего способа понять цели и амбиции текущей внешней политики России, чем через изучение дипломатического поведения и идей, на основании которых были приняты конкретные решения в прошлом.