Джордж Констэбл - Неандертальцы

года они обнаружили в стене раскопа на глубине чуть менее четырех с половиной метров череп мужчины. С одного бока он был проломлен - возможно, мужчина был убит ударом камня, сорвавшегося со свода пещеры во время землетрясения. Череп, по словам Солецки, напоминал "огромное яйцо, очень грязное и разбитое". Но некоторые характерные признаки - покатый лоб, массивный надглазничный валик и тяжелая челюсть - полностью сохранились, и Солецки записал в своем дневнике: "Неандерталец - или я никогда не видел неандертальцев!"

Найден в земле череп мужчины, погибшего от сокрушительного удара по голове

Жизнь в Шанидаре не исчерпывалась только перетаскиванием камней и очисткой древних костей. Археологи теперь стали местными знаменитостями, и старейшины окрестных курдских племен постоянно приглашали их к себе и угощали на славу.

Часовой у входа в комнату, где жили супруги Солецки

Часовой поет под аккомпанемент барабана

Однако, покидая раскоп, археологи чаще всего отправлялись в лабораторию, оборудованную в помещении полицейского поста: Роза Солецки разбирала и исследовала материал, относящийся к ее собственной узкой специальности - археологии более поздних эпох, когда начало складываться земледелие, - а ее муж и его коллеги занимались неандертальскими окаменел остями.

о Лабораторные исследования мужского черепа принесли интересные данные о жизни и смерти в неандертальские времена. Человек этот, вне всякого сомнения, погиб от сокрушительного удара по голове. Однако, судя по его скелету, он был калекой с рождения - его правая рука не действовала, а кроме того, он страдал артритом и был слеп на один глаз. Короче говоря, он мог выжить, только если его кормили и защищали другие люди. Солецки пришел к твердому выводу, что у неандертальцев была развита чисто человеческая потребность заботиться о своих близких, если те нуждались в помощи.

Роза Солецки сортирует в лаборатории кремневые орудия

В шатре курдского вождя (слева) Роза Солецки, два иранских чиновника и старейшина деревни Шанидар обедают на персидском ковре

Одна находка в Шанидаре следовала за другой, и к 1960 году, когда раскопки завершились, они в общей сложности дали науке окаменелости девяти неандертальцев. Однако открытие, которому Солецки придает наибольшую важность, было сделано восемь лет спустя в парижской лаборатории палеоботаника Арлетт Леруа-Гуран, которая, ища следы древней растительности, исследовала под микроскопом почву, взятую из раскопа вместе с четвертым шанидарским скелетом.

Этот скелет, казалось, ничем не отличался от прочих. Его упаковали в вату, папье-маше, мешковину и гипс, уложили в продолговатый ящик и отправили в Багдад. Из Багдада Солецки послал образцы древней почвы в Париж Леруа-Гуран для проверки, не содержат ли они каких-нибудь сведений о тогдашней растительности.

В один прекрасный день 1968 года Арлетт Леруа-Гуран вдруг поняла, что видит под микроскопом пыльцу восьми разных цветов, родственных гадючьему луку, василькам, алтею розовому и некоторым другим. Специалисты единодушно решили, что эти цветы расти в пещере не могли, как не могли быть занесены туда животными. Значит, умершего похоронили с цветами, собранными на склоне возле пещеры. А это доказывает, что неандертальцы испытывали любовь и нежность, относились к смерти со сложным чувством и выражали скорбь с помощью особого обряда - засыпая покойника цветами. "Больше мы уже не можем отрицать, - писал Солецки, - что ранним людям была доступна вся гамма человеческих чувств и эмоций".