К Б Газенвинкель - Обские пираты прошлого века

под начальством капитана Хрушкова. На двух дощаниках каторжников было более 120 человек, и народ попался все отчаянный. Дорогой пошли не лады, арестанты шумели, не слушались и, не стесняясь, высказывались, что воспользуются первым удобным случаем, чтобы завладеть дощаниками, избить конвой и бежать. Под самым Сургутом с дощаника Белянина бежало 14 человек; в виду возбужденная настроения арестантов Белянин не решился послать за ними погоню, справедливо полагая, что оставшиеся только и ждут уменьшения числа конвойных, чтобы напасть на конвой, побросать его в реку и затем завладеть судном. Нужно было ожидать дальнейших попыток к побегу со стороны каторжников, и если, чего Боже сохрани, предприятие их увенчалось бы успехом, появление под Сургутом толпы свыше 100 человек вооруженных и озлобленных разбойников, конечно, представляло крайнюю опасность. Вот почему Еропкин принял все меры к тому, чтобы ни на лишний час не задержать столь неприятных гостей. С лихорадочной поспешностью доставлялось на дощаники все, что требовалось по расписанию; сами суда стали на якорь вдали от города и там выжидали окончания нагрузки.

Наконец Еропкин вздохнул свободнее; нагрузка окончилась, и опасные дощаники отправились далее, вверх по Оби. Тем временем стали приходить известия и о бежавших колодниках. 9-го июня казацкий пятидесятник Илья Кайдалов донес, что посланные им в обход «казаки Петр Кушников и Иван Кляпиков с товарищи, всего 5 человек», шли на утренней заре по пожне вокруг города и увидели, что «идет де из города, от скоцкого пригону сургуцкого казака Якова Тверитинова, незнаемый человек в лес, за которым де они и побежали и, сбежавши в лес, увидели ж и других, более 10 человек, которые де от них и побежали в лес же и уронили сделанное из дерева копье, обожженное огнем, да березовую дубину и худые портки; и за теми де людьми гнались они бором, токмо достичь не могли».

Получив это донесение, Еропкин собрал всех служилых и отставных казаков и, вместе с случившимся о ту пору в Сургуте капитаном Булатовым, отправился на розыски беглецов. Поиски не увенчались, однако, успехом; каторжники скрылись и зажгли в пяти верстах от Сургута лес, что окончательно должно было остановить преследование. Вскоре по возвращении Еропкина в город, туда прибыл ясачный остяк Никита Елчин и заявил, что дорогой он встретил сделанный из бревен плот, плывший протокой в 10 верстах ниже Сургута; на плоту было более 10 человек «незнаемых людей».

Известие это весьма обрадовало воеводу; каторжники видимо решились оставить окрестности города и поплыли вниз, по направлению к Березову. Еропкин, правда, послал за ними погоню на лодках, но сделал это, очевидно, лишь для очистки совести; трудно ведь поверить, чтобы действительно нельзя было в лодках нагнать утлый, неуклюжий плот, а пятидесятник Кайдалов, посланный в погоню, руководствуясь, вероятно, правилом «от греха подальше», так и не нагнал беглецов, проплыв целых 30 верст.

Так или иначе, но каторжники оказались далеко, и обыватели Сургута стали мало-помалу забывать страхи пережитых дней. Не предчувствовал и Еропкин, какое испытание ему предстояло…

II.

Оставим на время Сургута с его страхами и тревогами и последуем за отплывшими вверх по Оби дощаниками с арестантами. Медленно двигались они вперед, все время борясь с противными ветрами; приходилось тащить суда бечевой, что возбуждало ропот и неудовольствие среди колодников, на обязанности которых лежала эта тяжелая работа. В ночь на 15-е июня, когда они ушли от Сургута более чем за сто верст, внезапно разразилась буря. Как раз в это время дощаники выходили из узкой протоки в коренную Обь, в этом месте шириною более двух верст. Поднявшимся ветром дощаники разбросало в разные стороны, и за темнотою они очень скоро потеряли друг друга из виду. Положение стало критическим; немногого нужно было, чтобы разбить в щепы тяжелые и старые суда. После неимоверных усилий дощаник, бывший под командой капитана Хрушкова, удалось таки направить к берегу. Место, однако, было таково, что нечего было и думать становиться на якорь. Открытое со всех сторон, оно не представляло никакой защиты судну от набегавших огромных валов, грозивших выбросить последнее на берег. В виду этого решено было идти дальше бечевой. Спустили на берег арестантов и с ними конвой. Этого момента только и дожидались каторжники; пользуясь темнотой и неизбежной в таких случаях сумятицей, они --">