Эрих Юрьевич Соловьев - Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время

особенность марксистских исследований последних лет, посвященных эпохе Возрождения−Реформации, — это повышенный историко-критический интерес к тогдашней теологической полемике. Интерес этот характерен и для книги Э. Соловьева. И дело тут не только в том, что богословие было профессией ее героя — виттенбергского «доктора Мартинуса». Дело в специфике тогдашнего общественного сознания.

Лютер жил в эпоху, когда, как писал Ф. Энгельс, «церковная догма являлась исходным пунктом и основой всякого мышления»^[13] (этического, юридического, философского и т. д. — Т. О.); когда «всякое общественное и политическое движение вынуждено было принимать теологическую форму»^[14]. Переосмысление богословских понятий, как правило, предваряло в ту пору и новую постановку научных проблем, и радикальные политические выступления. Наиболее революционные фигуры в культуре XIV–XVI веков: Джон Уиклиф, Ян Гус, Мартин Лютер, Ульрих Цвингли, Томас Мюнцер — обращались к массе прежде всего как теологи-новаторы. Автор, книги «Непобежденный еретик» хорошо понимает это. Анализируя теологическое мировоззрение Реформации с научно-атеистических позиций, он в то же время убедительно показывает, как именно в лоне оппозиционного богословия рождались новые, антифеодальные по своему основному смыслу, нравственные и политические идеи. Социальное осмысление и расшифровка теологических проблем — таково по отношению к позднему средневековью требование конкретного историзма, которое должно соблюдаться и в специальных исследованиях, и в работах, рассчитанных на широкий круг читателей. Об этом требовании убедительно сказал товарищ Э. Хонеккер: «Именно потому, что Лютер, так сказать, совершил революцию в теологии, он смог в условиях своего времени развязать движение, которое оказало широкое революционизирующее воздействие на общество. При этом речь идет вовсе не о том, хороша или плоха теология как таковая, но о том, чтобы должным образом оценивать историческую обусловленность ее функций и влияния»^[15].

Автор книги «Непобежденный еретик» откликается на идейную полемику, которая уже давно идет вокруг жизни и учения Лютера. Он убедительно возражает протестантским апологетам и пристрастным католическим обличителям, представителям дворянской и либерально-буржуазной историографии. Жанровое своеобразие работы не позволяет Э. Соловьеву развернуть детальную критику новейших буржуазных интерпретаций лютеровского учения. Однако специалист, знакомый с лютероведческой литературой, без труда обнаружит в книге ее полемическую направленность против идей протестантской неоортодоксии, а также экзистенциалистских и психоаналитических истолкований личности и учения Лютера. Ключ к разгадке сложной и драматичной судьбы немецкого реформатора автор находит в принципах марксистского историзма и социально-классового анализа.

Мартин Лютер — бюргерский религиозный идеолог. Нарождающемуся промышленно-предпринимательскому сословию он обязан и своими исходными жизненными проблемами, и той совестливой требовательностью, которая приводит прилежного августинского монаха к разрыву с церковно-католической доктриной.

В качестве бюргерского реформатора Лютер становится в 1519–1521 годах духовным вождем нации и «развязывает революционную энергию масс» (Ф. Энгельс). Однако та же классовая позиция, но теперь уже обнаружившая свою ограниченность, заставляет Лютера отшатнуться от народного восстания. В пору Крестьянской войны реформатор говорит и действует как представитель консервативной части немецкого бюргерства, предающей демократическую борьбу масс ради сохранения привилегий состоятельного городского сословия. Косность, агрессивность и мнительность «старого Лютера» отражают жалкое социальное и политическое состояние, до которого опустился представляемый им общественный слой.

Но, как показывает Э. Соловьев, у проблемы есть и другая сторона. Как ни убого немецкое бюргерство первой половины XVI века, оно образует один из первых отрядов нарождающегося «третьего сословия» — той общественной силы, которая в XVII–XVIII столетиях пойдет на решительный штурм феодализма. Ранняя реформационная идеология уже содержит в себе залоги этого славного будущего. В характере и учении Лютера сказывается историческая жизнеспособность «подымающегося городского среднего класса». Она в конечном счете определяет и --">