Андрей Германович Волос - Кто оплачет ворона?

закончился общим пиром. Русские музыканты играли полковую музыку.

Затем все вместе двинулись в столицу.

Когда до Хивы оставалось полдня пути, хан предложил русскому начальнику разделить свой отряд, чтобы развести подразделения по разным частям пригорода. Звучало разумно: в противном случае хивинцы не смогли бы обеспечить всех продовольствием и фуражом.

Бекович, в распоряжении которого было пятьсот человек конвоя, послал соответствующее приказание майору Франкенбергу, руководившему остальной, большей частью отряда. Предчувствуя подвох, швед (немец) Франкенберг воспротивился. Бекович приказал снова — с тем же успехом. Однако на третий раз Франкенберг был вынужден подчиниться: разделил отряд на пять частей и позволил развести их по разным селениям.

Бекович отпустил с ханскими чиновниками и большую часть собственного конвоя. Не успел он после этого сойти с коня, как началось повальное избиение…

Князя зарубили на глазах хана. Большую часть его сподвижников постигла та же участь. В Россию вернулись только те, кто оставался в построенных на берегу Каспийского моря укреплениях. Все в целом для тогдашней России представляло собой очень значительное и горестное событие — иначе не сохранилась бы поговорка: «Погиб, как Бекович».

В российской историографии стало общим местом рассуждение о доблести русских первопроходцев и о коварстве, вероломстве и жестокости хивинцев…

Однако можно посмотреть на эти события и под несколько иным углом зрения.

Дело в том, что одна из главных задач, которую ставил Петр перед экспедицией Бековича, была воистину стратегической. Следовало выяснить: на самом ли деле злонамеренные хивинцы, вырыв новое русло, заставили Амударью впадать не в Каспийское, а в Аральское море? (Надо сказать, что даже на составленных значительно позже картах XVIII века Амударья упрямо впадает именно в Каспий. На самом деле ничего такого и в помине не было — точнее, было именно в помине, мерцающем во тьме веков.)

Если дело обстояло именно так (а оно именно так и обстояло), Бекович должен был вернуть реку на положенное ей место: дабы русские получили возможность следовать в Среднюю Азию и Индию морским путем прямо из Астрахани, через Каспийское море и по Амударье, избегая тем самым всех тягот и опасностей пути сухопутного.

Встав на пороге Хивы, князь оказался именно там, где его требования — зарыть все каналы, орошавшие многочисленные оазисы, и отвести Амударью в прежнее русло — имели уже вполне реальный смысл: вот она Амударья, вот он Арал, куда река течет по воле злоумышленников, вот Каспий, куда она должна впасть, сделавшись удобным путем для купцов. Или, как минимум, для новых экспедиций.

Очень вероятно, что калмыку Кашке было легко настроить хана против русских — достаточно было рассказать ему об этих планах.

И очень легко представить себя на месте сатрапа Ширгазы.

Хорошенькое дело! Ты сидишь себе во дворце и мирно правишь волею Аллаха врученной тебе страной. Как вдруг выясняется, что к тебе идет войско русских! Одной из целей которых является разрушение твоих каналов! То есть, если смотреть в суть вещей, превращение всей твоей цветущей, орошаемой страны в пустыню — именно в такую жгучую, безжизненную пустыню, в которой Бекович потерял четверть своего отряда.

В Азии есть поговорка: не земля родит, а вода. Если сказать даже не хану, а простому дехканину, что некие пришлецы желают засыпать его арыки, чтобы вода — основа тамошнего существования — утекла в другое место, он бросит кетмень и возьмется за топор…

Что же касается жестокости, то, конечно, хан Ширгазы в ней преуспевал: руки рубил направо-налево, скидывал непокорных с крепостной стены, бросал в вонючие ямы, морил голодом, сажал на кол.

Однако не следует забывать, что и для Петра все вышеупомянутое являлось если не любимыми развлечениями, то обыденным делом. Искавший пути в Европу император рубил не только окна. Чуть поскрести, царь оказывался сущим азиатом: колы, на которых погибали русские люди, и выставленные на всеобщее обозрение столбы, увенчанные тележными колесами с привязанными к ним руками, ногами и головами казненных, с очевидностью доказывали важность правосудия и были таким же символом эпохи, как европейские костюмы и бритые лица.

3

После трагического завершения экспедиции Бековича в Петербурге не забыли о Средней Азии. Однако, серьезно обжегшись, уже не --">