Джек Роберт Ландер - Войны Роз

следовательно, ученый может легко проследить, из каких оригиналов они взяты. Где возможно, я использовал существующие переводы латинских и французских источников. Они указаны в библиографии. Остальные переводы мои собственные. Я хочу поблагодарить г-на Ф. Лиройда (F. Learoyd), профессоров П. Чейви (P. Chavy) и И. Коффин (I. Coffin) за советы и помощь в переводе отрывков с французского и профессора Дж. П. Этертона (J. P. Atherton) за помощь с цитатами из работ аббата Ветамстеда (Whethamstede) во второй главе. Профессор X. С. Грантер (Н. S. Granter) был любезен прочесть и оценить введение.

Эта книга была начата под знойным солнцем Западной Африки и закончена среди снежных бурь Новой Шотландии, вдали от любых собраний книг по пятнадцатому столетию. Большая часть копий была сделана во время двух поездок в Англию. Я обязан поблагодарить университет Ганы, который предоставил мне дополнительный отпуск для этой цели, и Университет Далхузи, который, насколько это было возможно, свел мои обязанности к минимуму, благодаря чему я смог закончить эту книгу.

Дж. Р. Ландер

Галифакс, Новая Шотландия.

Апрель, 1965

ВВЕДЕНИЕ

События, которые великий писатель, автор сэр Вальтер Скотт назвал «Войной Роз»^[1], дабы приукрасить этот назидательный, почти драматический сюжет английской истории пятнадцатого века, впервые отображены итальянским церковником Полидором Вергилием из Урбино. К началу шестнадцатого столетия значение, которое латынь имела для дипломатии и пропаганды, настолько возросло, что монархи Северной Европы предпочитали предъявлять миру доказательства своих родословных в светской прозе итальянских историков. Паоло Эмилиани уже писал такую историю при французском дворе, когда в 1502 г. Полидор, дипломат и сборщик старинного папского налога «пенс в пользу святого Петра», на правах посланника Адриано Кастелли (Adriano Castelli) прибыл в Англию.

Поощряемый Генрихом VII, Полидор вскоре стал собирать материалы для написания истории Англии и к 1513 г. закончил первый вариант своей Anglica Historia. Эта работа, сделавшаяся вскоре хорошо известной, часто становилась образцом для просвещенных историков, писавших в Англии во времена Тюдоров. Летописец Генриха, Эдуард Холл, дополнил, приукрасил, почти канонизировал образ, созданный его итальянским предшественником; таким он и дошел до Шекспира, который, пренебрегая педантичным уважением ученых к «старым, поеденным мышами документам», как называл их сэр Филипп Сидней, с вольностью поэта игнорировал или менял суть неудобных фактов, чтобы драматизировать нравственные аспекты^{1}. Полидор Вергилий же изобразил картину мира, где на протяжении веков общественные институты были более или менее стабильны и где, в рамках этой стабильной структуры, личности конкретных королей определяли судьбу их государств. Три устойчивых убеждения довлели над умами поколений, о которых он писал: неотступное присутствие руки Божьей в делах правителей, незыблемый характер родового наследования и святость помазанного короля.

Авторы пятнадцатого и шестнадцатого столетий были щедры на свидетельства вмешательства Бога в дела правителей. Филипп де Коммин изложил свои взгляды, заключавшееся в том, что правители этого мира, слишком могущественные, чтобы быть подконтрольными другим людям, были подчинены в своих деяниях особому вмешательству Всемогущего. Несмотря на то что для решения обычных юридических споров и установления истины в случаях с простыми смертными поединки уже не проводились, в делах правителей они продолжали существование благодаря идее свершения божественной справедливости в битве. Эдуард IV, согласно намекам некоторых авторов, его современников, отложил свою коронацию до знака Господнего благословления — победы в битве при Тоутоне. Иерархия существовала даже в прегрешениях. Поскольку Бог наблюдал за государями более пристально, то и карал их проступки с большей суровостью уже в этом мире, а место в царствии небесном они покупали по расценкам столь отличным от расценок для простых смертных, что это могло вызвать у их подданных лишь зависть.

«Только Бог может назначить наследника». Правители того времени считали лишение наследника его законных прав — хотя это было далеко не редким явлением — одним из тягчайших преступлений. Как пишет Шекспир вслед за Полидором Вергилием и Холлом, Ричард II сначала изгнал Генри Болинброка, затем, после смерти его отца, Джона --">