Софья Игоревна Хазанова - Пискаревский летописец. Происхождение, источники, авторство

опирались на теоретико-методологические положения, сформулированные А. С. Лаппо-Данилевским. Методология Лаппо-Данилевского сохранялась и развивалась в трудах его учеников и последователей: А. Е. Преснякова, С. Н. Валка, А. И. Андреева^[40]. Потом, в течение длительного времени, в силу господствующей в советской исторической науке идеологии, такой подход ученых к изучению источника оказался неактуальным. Только на рубеже XX–XXI вв. стали возрождаться идеи школы А. С. Лаппо-Данилевского. В современном источниковедении это направление продолжают О. М. Медушевская, М. Ф. Румянцева и др.^[41] В рамках такого подхода изучение источника является самодостаточной научной проблемой, источник рассматривается как продукт психической деятельности человека и в силу этого как отражение ментальности определенной эпохи. В современном источниковедении источники все в большей мере трактуются как памятники культуры своей эпохи. Основой такого подхода является рассмотрение исторического источника как реализованного продукта человеческой психики, пригодного для изучения исторических фактов, как произведения культуры своей эпохи. Здесь акцент делается прежде всего на понимании психологической и социальной природы исторического источника.

При изучении Пискаревского летописца нами применена сравнительно-источниковедческая (или сравнительно-текстологическая) методика, разработанная в трудах А. А. Шахматова и развитая М. Д. Приселковым, Д. С. Лихачевым, Я. С. Лурье^[42] и другими исследователями. Эта методика требует рассмотрения всего летописного свода, а не изолированных известий из него^[43]. Изучение летописи при таком подходе включает в себя три стадии. На первой из них проводится полное сравнение всех родственных с ней летописей. Такое сопоставление дает возможность установить взаимоотношения между ними и выявить наличие протографа – общего текста, к которому они восходят. Вторая стадия исследования состоит в определении состава и содержания этого общего текста (или свода-протографа). На третьей стадии проводится характеристика изучаемого памятника, он также сравнивается с другими, обычно более древними источниками. Именно на этой стадии исследователь и обнаруживает уникальные тексты, отсутствующие во всех известных летописях и представляющие собой либо плоды оригинального творчества летописца, либо следы не дошедших до нас источников^[44].

К Пискаревскому летописцу применена методика исследования истории текста памятника, сохранившегося в единственном списке^[45]. Исследование памятника, сохранившегося в единственном списке, затруднено тем, что нет широких возможностей для изучения протографа, редакций, истории текста, которые позволяет сделать сравнительный анализ нескольких списков. Наша методика предусматривает, что внимание обращается не только на единственный имеющийся в распоряжении исследователей текст источника, но и на саму рукопись: на ее состояние, утраты, дополнения, загрязненность отдельных листов, сделанные на ней поздние записи. При этом нужно установить владельцев рукописи, выявить все пометы на полях, приписки к основному тексту. Все это позволяет, опираясь на косвенные данные, проследить в какой-то мере историю создания и бытования памятника. Методика изучения текста, сохранившегося в единственном списке, предусматривает также сравнение летописи с другими источниками.

Для выявления общих чтений с Пискаревским летописцем в монографии привлечены следующие летописи XVI–XVII вв.: Воскресенская, Никоновская, Типографская, Летописец начала царства, Александро-Невская, Новый летописец, Московский летописец середины XVII в. Воскресенская и Никоновская летописи привлечены для сравнения с Пискаревским летописцем на том основании, что в литературе не раз отмечалось то, что многие поздние своды в статьях о раннем периоде используют эти летописи. Типографская летопись составлена в конце XV – начале XVI в. в Кирилло-Белозерском монастыре. Исследователи обратили внимание на некоторые северорусские известия Пискаревского летописца, и сравнение с Типографской летописью поможет определить, могла ли она послужить источником для Пискаревского летописца. Остальные летописи являются памятниками позднего происхождения – второй половины XVI–XVII в. Они охватывают тот же период, что и Пискаревский летописец, и поэтому могут содержать сходные с ним чтения.

С --">