Нури Халилов - Долгая дорога домой. Воспоминания крымского татарина об участии в Великой Отечественной войне. 1941–1944

компенсироваться их количеством. В Воениздате на поток была поставлена серия «Военные мемуары», в которой все командиры были мудрыми, комиссары чуткими, а солдаты бесстрашными.

По мере того как годы войны отдалялись, а ее участников становились все меньше, появился совершенно новый тип военных мемуаров – подлинных воспоминаний, не прошедших сквозь призму редакторской обработки и не знающих цензуры, ну разве что собственную цензуру авторов, которые даже перед смертью избегали написать что-нибудь «лишнее». Впрочем, это уже было время, когда, как писал А. П. Чехов, мы по капле вытравливали из себя раба. Уже на склоне своей жизни эти люди писали не только по зову сердца, но и по настоянию своих детей, друзей, сослуживцев… Все это, как правило, без какой-либо надежды быть опубликованными. Наряду с желанием правдиво показать, как все было, в этих воспоминаниях была и определенная доля субъективизма. Нередко такие воспоминания таили в себе большой пласт невольной дезинформации, фактических ошибок, искренних заблуждений.

Сегодня, когда во многом стали доступны архивы и СССР, и Германии, оглядываясь назад, мы можем только ужаснуться тому, что ждало наш Крым. 16 июля 1941 года Мартин Борман выступал на совещании высшего руководства рейха: «Теперь очень важно не распространяться о наших целях перед всем миром… Мы не хотим заранее без всякой необходимости наживать себе врагов среди населения. В то же время мы сами должны совершенно ясно отдавать себе отчет, что мы никогда не уйдем из этих стран. Поэтому наше поведение должно быть следующим:

1. Мы не должны ничего делать, что может помешать достижению окончательных целей.

2. Кроме того, мы должны подчеркивать, что мы освободители.

Все иностранцы должны быть эвакуированы из Крыма, который будет заселен только немцами, включая значительные районы к северу от него»^[7].

С другой стороны, в планах коммунистических вождей Крыму отводилась то роль нового Израиля, то еще какого-то политического образования, но тоже… без крымских татар. Ничего этого автор данных воспоминаний, естественно, не знал и знать не мог.

Воспоминания Нури Халилова не лишены недостатков. Тем не менее мы оставили его текст практически неправленым. Только в научных комментариях, в предисловии, послесловии постарались помочь читателю шире взглянуть на поднятую автором проблему и попытаться понять недосказанное или то, что в силу своего положения «рядового труженика войны» автор знать не мог.

Предложенные читателю воспоминания уникальны по многим параметрам: их автор с 1939 года находился в рядах Красной армии на западной границе. В 1940 году входил с советскими войсками в Литву. Войну встретил на Белостокском выступе. Несколько месяцев скитался по оккупированной территории Белоруссии и Украины. Полгода находился в немецком лагере для военнопленных. Жил в оккупированном Крыму. Сражался в партизанском отряде. Год провел в проверочно-фильтрационном лагере НКВД. Далее жизнь в местах депортации. Несмотря на все чинимые властями препоны, вернулся в Крым.

Предложенные воспоминания первые, в которых повествование ведется от имени представителя самобытного, много пережившего крымско-татарского народа.

Нури Халилов еще по довоенному образованию – учитель истории. Человек он любознательный, памятливый, искренний. В своих воспоминаниях он запечатлел множество деталей повседневности как военных, так и послевоенных лет. Его наблюдения остры и порой нетривиальны. Право каждого читающего – соглашаться или не соглашаться с его выводами и оценками.

Многие моменты из его воспоминаний будут не вполне понятны читателю без объяснения общей ситуации, которая в силу как объективных, так, к сожалению, и субъективных причин сложилась в Крыму. Вот почему мы предваряем предложенные воспоминания предисловием, в котором хотим познакомить читателя с тем, что происходило в Крыму в 1941–1945 годах.

Теме партизанского движения в Крыму был посвящен не один десяток книг. Во всех изданиях советской поры основное внимание уделялось демонстрации руководящей роли Коммунистической партии, а подлинная история партизанского движения считалась секретной и не подлежала огласке. Был наложен запрет на описание тех трудностей, с которыми пришлось встретиться партизанам; замалчивались непростые отношения партизан с местным населением, противоречия внутри партизанского сообщества; однобоко --">