Пантелеймон Александрович Кулиш - История воссоединения Руси. Том 2

исторические свидетельства подробными указаниями их содержания, сближениями, ссылками и т. п. Все это должно, мне кажется, сообщить моему сборнику, в глазах публики, хотя часть того интереса, с которым историк разворачивает неизвестный ему рукописный или обнародованный источник. Но, если я ошибаюсь, в таком случае мой труд вознаградится иным, не материальным, способом. Он, в поколении грядущем, найдёт себе читателей, приготовленных к чтению исторических свидетельств лучше, нежели наше поколение, а верный след былого, который в нём сохранится, без сомнения, переживёт и мои собственные изображения отдалённого времени, и те, которые будут противопоставлены им, как более верные.

Вполне сознавая, какая многолетняя опытность требуется для отыскания, определения относительной важности и самого выбора источников, хотя бы и согласно моему личному воззрению на предмет бытописания, я не решился бы обещать публике подобного сборника, если бы не заручился наперёд готовностью содействовать мне в этом предприятии со стороны многоопытного и заслуженного в науке академика А. Ф. Бычкова, главного библиотекаря Императорской Публичной Библиотеки, которого благосклонному вниманию к моей работе я много обязан и при написании первых двух томов «Истории Воссоединения Руси».

II.

Все занимающиеся у нас историей чувствуют большой недостаток в критической оценке,  как того, что уже написано по известным доселе источникам, так и самих источников. В публике нашей на критику нет спроса: она довольствуется правдоподобием исторических монографий, и до того, говоря вообще, потеряла чутьё исторической правды, что большинством голосов (а это подозрительно в деле критики) возводит иной раз анекдотиста на степень историка. Нет спроса со стороны публики, но нет предложения и со стороны людей науки, кроме профессорских лекций и весьма редко появляющихся в печати обзоров исторической литературы. Люди науки, в свою очередь, остаются более или менее равнодушны к умственной лени, которая всегда водворяется в читающем обществе, лишь только оно откроет полный кредит авторитетам, пренебрегающим требованиями науки.

Такое положение дела затрудняет производство работ в кабинетах историков, а более тёмным из них дает возможность, так сказать, нетопырничать в пустых постройках собственного и чужого воображения. Но из всех частей исторического ведения ни одна до такой степени не остаётся в небрежении относительно критической разработки, как история польско-русского края, то есть русских областей, входивших в состав Польской Речи Посполитой. Коснувшись этой истории лишь поверхностно, автор представляемой книги, можно сказать, смутился перед массой того, что ему следовало бы сперва предпринять в смысле работ приготовительных, если б он больще полагался, как на свою долговечность, так и на способность — путём кропотливого анализа приходить к синтетическим умозаключениям. Откровенно говоря, он увидел, что ему не с того надобно бы начать свою работу, с чего он её начал. Между тем потребное для неё время уже ушло на другие очередные занятия, которых нельзя было отложить в сторону, ^[1] и в лампе жизни остаётся масла уже немного. Немногое можно уже предпринять автору представляемой книги в подспорье науки, которая так настоятельно нуждается у нас в помощи критики. Но лучше сделать мало для грядущего поколения, нежели, поражаясь громадностью работы, великодушно завещать её нашим преемникам нетронутой вовсе.

При этом надобно сказать, что автор, как в 1-м, так и во 2-м томе книги своей, не раз останавливался посреди своей речи, имевшей в виду, занять воображение читателя картинами былого, и, прекратив повесть о действующих лицах, водил его, так сказать, в их арсеналы, в их гардеробные, в их кладовые, рылся в старом хламе перед глазами ожидающего читателя, с беспощадной кропотливостью антиквария, и потом опять брал прерванную нить рассказа; а не раз, вместо пластической работы, ему приходилось заниматься полемической очисткой почвы, на которой происходили изображаемые им сцены. Все это — от недостаточного приведения в известность того, что составляет кабинетный инвентарь историка по избранному им предмету, от недостаточного обсуждения наперёд каждого исторического труда и каждого источника чисто критическим способом. Желательно было бы ему не затруднять себя впредь подобными остановками, --">