Альберт Норден - Некоронованные Властители

хотел вести заморскую торговлю, он должен был посещать и пересекать вдоль и поперек необъятную феодальную Османскую империю, в состав которой входило почти все Средиземноморье, кроме Италии, Франции и Испании. Независимо от своего мировоззрения в своей практической Деятельности купец прежде всего должен был обладать способностью к восприятию нового. Источником его знаний были не Библия, не катехизис или молитвенник, а самые разнообразные сведения, которые всегда можно было проверить, сопоставив их с действительностью. И поэтому не случайно, что Мартин Бехайм (1459–1507 гг.), подаривший в 1492 г. своему родному городу Нюрнбергу собственноручно изготовленный глобус, был не только астрономом, но и прежде всего купцом. Также и Колумб был выходцем из купечества. И не энтузиазм первооткрывателя, а просто страсть к обогащению совпала у него с интересами королевской династии Испании, стремившейся к завоеванию новых стран и торговых путей.

Короче говоря, тысячелетняя феодальная система уже давно прошла свой зенит. В ее недрах взошли первые ростки раннего капитализма. Город с вышедшей за пределы его стен торговлей, с его товарно–денежными отношениями, многочисленными величественными дворцами патрициев, произведениями архитектуры все более становился центром общественной жизни.

Однако прогресс, который ранний капитализм противопоставил разлагавшемуся феодализму, носил в высшей степени противоречивый характер. Подрыв тесных рамок феодализма и простого товарного производства, большая свобода личности и подъем общественного производства оборачивались дорогой ценой для народных масс. Им приходилось платить за это подчинением диктату капитала, еще большей эксплуатации вплоть до полной экспроприации. «…История этой их экспроприации вписана в летописи человечества пламенеющим языком меча и огня»^[3]. Уже в начале перехода от феодализма к капитализму, в период так называемого первоначального накопления капитала, на сцену истории вышел новый эксплуататор, который «источает кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят»^[4].

(обратно)

СКУПЩИКИ ПРОДУКЦИИ ТКАЦКОГО РЕМЕСЛА

В эту картину органично вписывается деятельность семейства, которое, подобно комете, быстро поднялось на небосводе экономики и политики, стяжав несметные богатства. Имя Фуггеров окружено легендой, наиболее широкое распространение которой не случайно совпадает с началом империалистического периода борьбы Германии за мировое господство. Биографы Фуггеров — Якоба (1459–1525 гг.) и Антона (1493–1566 гг.) — стремятся доказать, что эти семьи, являющиеся, так сказать, родоначальниками нынешних монополистов, сумели на какое–то время захватить господствующие позиции в мировом хозяйстве, честно начав свой путь простыми ремесленниками, что используется как доказательство законности захватнических устремлений Германии XX в.

Необходимо развенчать эту легенду, которая оказалась столь же живучей, как и миф об американцах Рокфеллере и Вандербильте, предки которых, жившие в прошлом веке, сумели превратиться из чистильщиков сапог в миллиардеров. Как же происходило возвышение Фуггеров?

Достоверно известно, что в 1367 г. ткач Ханс Фуггер (умер в 1409 г.), выделывавший бумазею, переселился из села Грабен в находившийся неподалеку Аугсбург. Даже домашний биограф семьи Фуггеров пишет, что, когда Ханс Фуггер прибыл к городским воротам Аугсбурга, он не был бедняком^[5]. Там он сразу же открыл торговлю шерстью и шерстяными тканями. Другой буржуазный историограф, Янзен, считает, что, появившись в Аугсбурге, Ханс Фуггер занялся сбытом ткацкой продукции, которую он получал из родного села. Таким образом, уже Ханс Фуггер был купцом.

Ткач Фуггер вряд ли решился бы тогда переселиться в Аугсбург. Этим ремеслом занимался каждый третий житель города, и конкуренция была велика. В Аугсбурге господствовала немногочисленная прослойка богатых патрициев, к ней принадлежали семьи Гервартов, Гофмайров, Ильсунгов, Лангенмантелей, Манлихов, Равенсбургов, Релингеров и Вельзеров. Представители мужской линии этих родов, 122 человека, были связаны друг с другом постоянно возобновлявшимися узами семейного родства. Поскольку в каждом из этих восьми родов господствовала строгая иерархия, лишь немногие из их членов считались полновластными отцами города. Они входили в состав --">