Леонид Михайлович Млечин - Сумерки вождей

открыты. Лежа на диване, он настороженно-внимательно наблюдал за тем, как уходят Берия и Маленков, как по-дружески прощаются с сотрудником его охраны, жмут офицеру руку. Благодарят? За что?

Как только он их увидел, сразу заподозрил неладное.

С какой целью Георгий с Лаврентием заявились на ближнюю дачу?

Без вызова! Без приглашения! Не испросив разрешения!

Да еще когда он отдыхает!

Как посмели?

Он хотел негодующим движением правой руки отослать непрошеных гостей, но обнаружил, что рука ему не подчиняется. Недоуменно глянул на бессильную руку. Она лежала недвижимо и не желала исполнять его команды. Он отвык от того, что его приказы не выполняются.

Сталин вернулся к беспокоившей его мысли. С каких это пор члены президиума ЦК запросто приезжают на ближнюю дачу? Кто позволил им войти? Почему, интересно, их допустили? Даже его собственные дети могли навестить отца, только когда он желал их видеть.

Он только что сменил руководство управления охраны МГБ, считая прежних ненадежными. Разленились, утратили хватку, обросли сомнительными связями, занялись устройством собственных делишек. Какие из них чекисты?

Разогнал всех! На даче сменил охрану и прислугу — за исключением трех человек. Взял новых, молодых, рьяных, ни с кем в Москве не связанных. Считал, что они преданны ему одному. И что же? Не спросив позволения, впустили в его дом гостей.

Никому нельзя доверять.

Он всегда это знал. Ничего не меняется… Расслабился, проявил благодушие, доверился кому-то − нож в спину воткнут.

Так что здесь делали Берия и Маленков?

Очень подозрительно их появление.

Неужто смелости набрались и убить его приходили? Георгий бы сам никогда не решился, трусоват. Это Лаврентий! Интриган и авантюрист. К нему спиной не поворачивайся.

Неужто на его место метят?

Он нисколько не ужаснулся этой мысли. Сколько бы он ни очищал свое окружение от опасных людей, все равно враги просачиваются в аппарат.

Пока он размышлял на эти горестные темы, в дальнем углу точно так же, запросто и без доклада, появилась коренастая фигура.

Это еще кто?

Один, без присмотра, запросто разгуливает по его даче. Час от часу не легче! Сюрприз за сюрпризом!

Вокруг дома расставлены посты. Причем каждый офицер наружной охраны видит соседей и справа. Так что посторонний никогда не войдет в дом, и никто из офицеров не может покинуть пост, чтобы незаметно для других проникнуть туда, куда вход запрещен.

Так где же охрана?

Совсем, мерзавцы, обленились!

Разъелись на его харчах.

Или сознательно впустили.

Советская власть, что ли, кончилась?

Когда он распорядился арестовать недавнего начальника главного управления охраны генерал-лейтенанта Николая Сидоровича Власика, ждал, что следователи вскроют его связи, заставят его рассказать, что задумал человек, который столько лет стоял за спиной вождя. А следователи обвинили Власика всего-навсего в том, что он пил и гулял за казенный счет, гонял служебную машину на дачу вождя за коньяком и продуктами для пьянок с проститутками!

Кого это волнует?

Конечно, чекисты не посмели взяться за Власика всерьез. Свой! Начальник главного управления охраны МГБ СССР! Генерал-лейтенант! Доверенное лицо вождя!

Узнав, что Власика на допросе даже не били, он отчитал министра госбезопасности Семена Денисовича Игнатьева:

— Своих жалеете?

Распорядился:

— Снять белые перчатки и бить смертным боем.

Как же он был прав! Власик точно связался с американскими шпионами, перед которыми раскрыл святая святых − систему охраны вождя.

Вот результат!

Коренастый незнакомец в белой рубашке с расстегнутым воротником двигался по малой столовой неспешно и уверенно. Не так робко, как Маленков с Берией, а по-хозяйски.

Шарит по ящикам стола. Его стола! Ведет себя так, словно он у себя дома! Берет Его трубку. Вытаскивает коробку с Его табаком. Закуривает.

Да что же он себе позволяет?

От кого, интересно, он узнал, где что находится? Конечно, от подлеца Власика! Повесить того мало!

Но фигура, поворот головы, манера держать трубку казались ему странно знакомыми.

И вдруг понял: это же он сам!

Только молодой.

Очень молодой!

Каким был в семнадцатом году, когда все еще только начиналось.

Черноволосый и черноусый Сталин без стеснения распахнул платяной шкаф, вытащил полувоенный френч с отложным воротничком, в котором его --">