Александр Ильич Филюшкин - Закат северных крестоносцев. «Война коадъюторов» и борьба за Прибалтику в 1550-е гг.

прибалтийских территорий.

Третьей силой в Ливонии выступали крупные торговые города — Рига, Ревель, Дерпт и т. д. Они в входили в германский Ганзейский союз (Рига с 1282 г., Ревель и Дерпт — с 1285 г.^[1]). В экономическом отношении Ливония была своеобразной страной-транзитером. Процветание края обеспечивалось благодаря посреднической торговле между Западной и Восточной Европой.

В политическом плане фактически Ливония была конфедерацией, в которой de ure власть была разделена между ладсгеррами — епископами и орденом, a de facto часть власти была еще и у городов, которые противостояли и епископам, и орденским властям, иногда даже военным путем. У всех членов ливонской конфедерации — и у ордена, и у епископов, и даже у городов — были свои армии.

Эти армии вели тяжелые многолетние войны с Великим княжеством Литовским, Королевством Польским, Новгородской и Псковской республиками. Современники говорили, что берега Немана — реки, отделявшей рыцарей от земель с русским и литовским населением — были пропитаны славянской кровью. Шансы покорить русские и литовские земли, входившие в Великое княжество Литовское и Русское, были утрачены рыцарями после династической Кревской унии Литвы и Польши в 1385 г. и страшного разгрома Немецкого ордена объединенными силами поляков, литовцев, татар и восточных славян при Грюнвальде в 1410 г. Шансы немцев продвинуться на восток, на Новгородчину и Псковщину, исчезли еще раньше, ушли под лед Чудского озера в 1242 г. вместе с рыцарским войском, уничтоженным Александром Невским во время «Ледового побоища».

В результате в XV в. в Прибалтике складывается своеобразная ситуация, которую современный историк М. Б. Бессуднова метко определила как «мир-экономику», пользуясь терминологией знаменитого французского историка Фернана Броделя^[2]. Возник «треугольник» экономических и государственных центров: Ливония, Новгородская республика, Псковская республика. Они весьма взаимовыгодно торговали и обеспечивали благодаря этому взаимодействию свое экономическое развитие. Иногда между ними вспыхивали конфликты, в том числе и военные. Войны велись в основном для того, чтобы экономический партнер стал посговорчивее. Никогда за всю историю новгородско-псковско-ливонского противостояния в XV веке стороны не ставили вопрос о завоевании, покорении друг друга.

^{Карта Ливонии 1574 г.}

С конца XV — начала XVI в. Балтийский мир начинает меняться. На пороге гибели оказываются немецкие рыцарские ордена — Тевтонский и Ливонский. Первый в 1466 г. был разбит Польшей в так называемой Тринадцатилетней войне (1454–1466). По Торуньскому миру (1466) он потерял часть территории и оказался в зависимости от польских королей. А в 1525 г. Тевтонский орден из религиозно-рыцарской организации превратился в светское Прусское герцогство, правитель которого принес присягу на верность королю Сигизмунду I. Пруссия стала частью Королевства Польского. Ливонский орден к началу XVI в. значительно ослабел, утратил свою боевую мощь и тоже искал высоких покровителей среди более сильных держав.

^{Карта-схема прибалтийских торговых путей в XV — первой половине XVI в.[3]}

С конца XV в. на Балтике стремительно слабнут позиции Ганзы. Она все меньше контролирует морские просторы и международную торговлю. Ее теснят конкуренты — молодые державы: Дания, Швеция, Россия, Польша.

При этом в сфере борьбы за балтийскую торговлю сложилась довольно своеобразная ситуация: никто — ни «старые» негоцианты, ни «молодые хищники» — не хотели передела сложившейся карты торговых путей и направлений прибалтийской торговли. А вот поменять состав купцов на этих путях, потеснить чужих и пустить своих — вот этого желали бы многие. Главной мечтой было взять под контроль данные торговые пути, стать их верховными господином.

Ганза, несмотря на все свое --">