Моше Левин - Советский век

Группа специалистов, анализировавших работу секретных служб США, утверждала, что такие организации, как ЦРУ (и в свою очередь властные круги, зависящие от него) неверно оценивали сильные и слабые стороны Советского Союза. В итоге они так и не нашли ключа к разгадке того, как же реально управлялся СССР, хоть и прослушивали телефонные разговоры Генерального секретаря ЦК Коммунистической партии Леонида Ильича Брежнева, и, по всей вероятности, знали точное число советских ракет.

Ясно, что слепая сила идеологии, логика власти (личной и имперской), а также одержимость секретностью не были монополией советского «пропагандистского государства», хотя последнее действовало весьма эффективно, служа интересам партийных охранителей в ущерб интересам страны. Но когнитивные способности есть у всех систем. Холодная война, подтолкнувшая появление инноваций в нескольких сферах технологии, многое упростила, и в этом отношении Запад, без сомнения, действовал безупречно.

Кроме того, Запад, включая США, был обременен так называемым комплексом безопасности, где огромная роль принадлежала спецслужбам с их образом мышления. При исполнении служебных обязанностей позволено все, включая проведение всевозможных секретных операций, игры с криминальными и полукриминальными военными формированиями, обнаружение и подрыв коммунизма везде и повсюду, подкуп СМИ и проникновение в общественные организации...

Одержимость проблемой безопасности принесла вред демократическим институтам, поощряя рост внутренних антидемократических сил, работавших на подрыв американской демократии. И тот факт, что сталинизм с его террором и «охотой за ведьмами» был еще хуже, приносит мало облегчения. Даже тень подобия двух систем, сама возможность такого развития событий представлялась опасностью для свободы, обуславливая «боевой дух» и предполагаемые ставки этого великого состязания^[0-1].

Несмотря на вклад истинных ученых, преданных делу исследователей, представления о советской системе в значительной мере диктовались идеологическими и политическими реалиями биполярного мира. Общественное мнение подталкивали в заданном направлении путем массированного распространения идеологем, сформулированных правительственными агентствами, СМИ и журналистами, без малейшей оглядки или желания подкреплять свои слова аргументами и фактами. В то время как проблемы других стран и их истории были открыты для дискуссии, когда очередь доходила до Советской России, тут же появлялся некий «общественный дискурс», основанный на глубоко укоренившихся и непроверенных предубеждениях.

Не принимая в расчет односторонние взгляды на злодеяния в области пропаганды, мы хотели бы обратить специальное внимание на ограниченность методологии. Любое объективное исследование, опиравшееся на тот или иной научный метод познания, постоянно сталкивалось с тенденциозными представлением и идеями, распространенными среди народа и тех, кто отвечал за формирование общественного мнения. Эти идеи включали в себя:

• сужение взгляда фигурами вождей и органами правительства как на главных силах, управляющих историей, в то время как их следовало сделать объектом исследования, изучить их роль и последствия действий;

• установку на «недемократический строй» как единственно возможную позицию для изучения СССР. В итоге «изучение» сводилось к бесконечному перечню проявлений отсутствия демократии и превращалось главным образом в рассуждения о том, чем СССР не был, а не о том, чем он на самом деле являлся. Между тем следует помнить, что демократия далеко не единственная политическая система на нашей планете. Другие системы принято изучать и осмысливать, исходя из их реальных особенностей;

• недостаточное внимание к историческому контексту, в рамках которого действовали и сознавали себя лидеры большевистской и коммунистической партий. Игнорирование историзма - распространенная и, пожалуй, самая удручающая из возможных ошибок, потому что человек совершает действие не на пустом месте, не создает мир из ничего и не является deus ex machina.