Сергей Данилович Сказкин , Сергей Сергеевич Аверинцев , Александр Петрович Каждан , Геннадий Григорьевич Литаврин , Александр Яковлевич Сыркин , Карен Никитич Юзбашян , Алиса Владимировна Банк , Евгений Эдуардович Гранстрем , Елена Эммануиловна Липшиц , Раиса Анатольевна Наследова , Михаил Яковлевич Сюзюмов , Кира Александровна Осипова - История Византии. Том II

движения.

Сочинение Петра сделалось предметом широкой дискуссии. Дело в том, что от патриарха Фотия сохранилось «Повествование о павликианах», которое почти дословно совпадает с «Историей» Петра Сицилийца. Поскольку у Фотия имеется несколько более правильных сообщений, чем у Петра (например год смерти Сергия, одного из основоположников павликианства), К. Тер-Мкртчан^[26] считал «Историю» Петра Сицилийца поздней фальсификацией, зависящей полностью от «Повествования» Фотия, а все подробности и самый факт пребывания Петра в Тефрике, равно как и всю раннюю историю павликианства, объявлял выдумкой. Положения Тер-Мкртчана некоторое время господствовали в науке, однако выводы его отличались гиперкритичностью, и в настоящее время Р. М. Бартикян убедительно показал приоритет Петра Сицилийца. Однако «Повествование о павликианах» Фотия также является произведением современника и очевидца событий — вопреки утверждению А. Грегуара, считавшего этот памятник поздним^[27]. Кроме того, ранней истории павликиан посвящено краткое сочинение, приписываемое Петру Игумену, которое легло в основу версии о происхождении павликианства в хронике Георгия Монаха.

Событиям VIII–IX вв. (особенно подвигам монахов-иконопочитателей) посвящена обширная агиографическая литература, частично вышедшая из-под пера современников, частично же написанная в более позднее время^[28]. В житиях иконопочитательская и сугубо монашеская тенденция обычно берет верх (хотя некоторые жития остаются безразличными к иконоборческим спорам) и ведет к одностороннему освещению политической борьбы; авторы житий очень часто некритически передают устные предания, склонны применять штампы — образы, переходящие из одного жития в другое; все это крайне затрудняет использование агиографии как исторического источника. Вместе с тем жития нередко передают интересные бытовые детали (например «Житие Филарета Милостивого» содержит уникальные сведения о византийской деревне VIII в.^[29]), характеризуют внутреннюю борьбу («Житие Стефана Нового»), сообщают подробности о славянских вторжениях («Чудеса св. Димитрия»), о набегах русских («Житие Георгия Амастридского»), о нападении арабов («Сказание о 42 аморийских мучениках»).

Существенные сведения для изучения византийской истории (преимущественно истории взаимоотношений Византии с соседними странами) сообщают арабские и армянские авторы, а также западные хронисты. Для истории арабо-византийских войн особенно важен писавший в начале X в. Табари^[30]; для характеристики византийской административной системы — географ IX в. Ибн-Хордадбех^[31]. Некоторые сведения можно найти и у позднего автора — Михаила Сирийца, использовавшего труд монофисита Дионисия Тельмахрского, жившего во времена иконоборчества, при халифе Мутасиме^[32]. Армянские авторы важны для изучения восточной политики Византии^[33], и особенно павликианства^[34].

Западные хронисты (особенно итальянские) неоднократно касались вопросов, связанных с историей Византии и ее взаимоотношениями с папством, арабами, итальянскими княжествами и франками^[35]. Много споров вызывают сохранившиеся в греческом переводе письма папы Григория II императору Льву III. В 80-х годах XIX в., когда очень популярно было гиперкритическое отношение к источникам и каждая непоследовательность считалась признаком неподлинности, эти письма расценивались как подложные; сейчас их считают подлинными, но подвергшимися некоторым интерполяциям^[36].

Общий характер источников довольно однообразен; полностью отсутствует иконоборческая историография и публицистика, о характере которой можно только строить предположения на основании полемических сочинений иконопочитателей. Очень мало данных о состоянии производительных сил и о социальных отношениях в городе и деревне. Очень часто приходится пользоваться более поздними источниками и отрывочными данными иноязычных историков. Такое состояние источников создает при решении многих проблем труднопреодолимые осложнения и способствует возникновению взаимно противоречащих гипотез и концепций.

Глава 2 Социально-экономические отношения и государственный строй в Византии в конце VII — середине IX в.

Аграрные отношения ^{(Кира Александровна Осипова)}

У нас нет точных статистических данных, --">