Антоний Фердинанд Оссендовский - В людских и лесных дебрях

Енисеем, а было это тогда, когда моя жизнь, полная впечатлений, переживаний и политических бурь ещё не припорошила сединой моей головы, когда был молод и верил в прогресс человечества, в прогресс не только техники, но и духа и моральности.

Было это в 1899 году.

В этом году я должен был получить ученую степень доктора в Петербургском Университете. Но Российское правительство в феврале этого года спровоцировало студенческие волнения, а полиция саблями и нагайками разбила головы молодёжи. Студенты отказались от экзаменов, и никто не появился в Университете; таким способом они выразили свой пассивный протест.

Известный учёный, химик и геолог, профессор Станислав Залесский, был в это время направлен правительством для исследования минеральных озёр в Чулымо-Минусинских степях. Он пригласил меня в качестве помощника. Я принял предложение и поехал из Петербурга в Сибирь.

Мы добрались железной дорогой до Красноярска, а оттуда небольшим пароходом совершили путешествие на юг до мыса Батени, где высадились, и дальше уже путешествовали в небольших повозках, «пестерках», запряженных в тройку хороших степных лошадей.

Берега Енисея в этом месте низкие степные; постепенно поднимаясь на западе, они переходят в хребет Кизыл-Кая, сложенный из пластов девонских песчаников и составляющий ответвление Большого Алтая.

Только в одном месте, над берегом Енисея, возвышается громадная скала Батени, далеко врезанная в русло реки. Это скала из красного песчаника, высотой пятнадцать — двадцать метров, поросла густыми кустами и берёзами. Узкая тропинка ведёт от пристани на её вершину, откуда открывается очень красивый вид. На западе тянутся степи, покрытые высокой степной травой, среди которой пасутся табуны коней и стада овец и баранов; дальше на горизонте чернел невысокий, с резкими контурами, хребет Кизыл-Кая (красный камень); в степи тут и там можно было разглядеть тёмные юрты кочевий (стоянок) абаканских или «чёрных» татар и костры пастухов. На востоке растянулась широкая лента Енисея с беспорядочно разбросанными островами, а далее правый берег реки, с возделываемыми полями и деревнями российских колонистов, которые при поддержке правительства отобрали эти прекрасные пространства у прежних их владельцев, татар, те же были вынуждены перебраться на левый берег, где в настоящее время и дальше ведут кочевую жизнь.

На вершине скалы Батени, которая как громадный столб, возвышается над рекой, всегда можно встретить паломников-татар. Они прибывают сюда издалека. Порой случалось видеть здесь алтайских татар или из Семиречья, и даже тюркских туземцев со склонов Памира, так как эта отдельно стоящая скала имеет свою историю. Когда Батый-х ан двигался через Чулымские степи, захватывая в свою армию не только туземцев, но и стада скота и коней, один из татарских князей, Азюк, решил положить этому конец. Собрав большой отряд из татар разных племен и родов, он напал на арьергарды Батыя и отобрал награбленный скот и коней.

Разгневанный хан выслал против бунтовщиков своего военачальника Хубилая, который разбил отряд Азюка, а после несколько тысяч загнал на скалу Батени. Азюк долго оборонялся, но по причине голода был вынужден капитулировать и бросился вместе со своими товарищами в быстрый Енисей, где погиб смертью мученика, борясь с течением этой бешеной реки. После смерти Азюка, уже никто не смел ничего противопоставить беззаконию, творимому победоносными монголами. Татары с благодарностью сохраняли в памяти имя Азюка и считали его за «muelina», или святого. В июле наплыв паломников бывает самым большим, и татары бросают в реку пищу, ножи и даже ружья со скалы Батени в дар отважному, но несчастному князю.

От Батени сразу начинается дикая степная местность, потому что татары избегают здесь кочевать, опасаясь частых встреч с российскими чиновниками, требующими постоянных взяток, а также с колонистами с противоположного берега, которых они ненавидят.

Через этот кусок Чулымских степей, носящий название Шира-Булык, бежит достаточно широкая и хорошо укатанная дорога, тянущаяся от железнодорожной станции Ачинск вплоть до Минусинска, города, находящегося в шестистах двадцати километрах от железной дороги, и расположенного почти у самого устья реки Абакан, при впадении её в Енисей.

Степи покрыты буйной и высокой травой, которая превращает их в отличное пастбище для скота. Кое-где блестят на --">