Леонид Михайлович Млечин - Самые большие неудачники в истории

героизма».

Уже тогда в Германии мир поделили на расы, полноценные и неполноценные. Худшая — семитская. Лучшая — арийская, нордическая, германская. Это высокие, сильные белокурые люди с голубыми глазами, уроженцы Северной Европы. Лишь они созидатели.

Опирались эти биологи на идеи всем известного Чарлза Дарвина. Его теория естественного отбора произвела огромное впечатление на биологов XX века.

Главный пропагандист этих идей — кузен Дарвина британский антрополог Фрэнсис Гальтон. Его точка зрения: человечество нужно выращивать, отбраковывая негодный генетический материал и распространяя полноценный генофонд. Эти идеи легли в основу евгеники, науки о наследственном здоровье человека и путях его улучшения.

Евгеника стала популярной в Англии после Англо-бурской войны начала XX века. Лондон никак не мог одержать победу над южноафриканскими бурами, и военную слабость Англии приписали упадку британской расы.

Британский философ Хьюстон Стюарт Чемберлен заявил: история — это борьба рас. Судьба человека полностью определяется биологией. Восхищенный германским духом Чемберлен утверждал, что только немцы — лучшие из лучших — способны управлять миром. Эти идеи широко распространялись, и немцы поверили в свое духовное превосходство. Чемберлен женился на дочери немецкого композитора Рихарда Вагнера и переселился в Германию.

Еще до Гитлера страстным поклонником Чемберлена оказался германский кайзер Вильгельм II. Он пригласил к себе автора: «Бог послал немецкому народу вашу книгу и вас лично мне». Кайзер вспоминал, как ему не хватало образования для руководства страной: «И тут появились вы и привнесли порядок в хаос, свет в темноту. Вы объяснили то, что было непонятно. Показали пути, которыми следует идти ради спасения Германии и человечества». В разгар Первой мировой Чемберлен получил германское подданство.

Немецкий философ Освальд Шпенглер писал:

«Хороший удар кулака имеет больше ценности, чем добрый исход дела; в этом заложен смысл того презрения, с которым солдат и государственный деятель смотрят на книжных червей, полагающих, что всемирная история есть будто бы дело духа, науки или даже искусства».

Вот почему после убийства сербскими боевиками эрцгерцога в Сараеве кайзер Вильгельм твердо сказал австрийскому послу, что Вена может рассчитывать на его «полную поддержку» и что императору Францу Иосифу следует поторопиться с ударом по Сербии. Слова кайзера превратили локальный кризис в общеевропейский.

Так Германия развязала войну, которую проиграет вместе со своими союзниками по Четверному союзу-Австро-Венгрией, Османской империей и Болгарией. И в конце 1918 года потерпевшая поражение империя начнет распадаться.

Шабаш на Вальпургиевой горе

Империя Франца Иосифа простиралась от Инсбрука на западе до Карпат на востоке и от Праги до границ с Сербией и Черногорией. Проиграв войну, огромная Австро-Венгрия развалилась очень быстро. Для пятидесяти миллионов людей рождалось что-то новое и захватывающее на руинах более не существующей империи. Чехи, словаки, поляки, хорваты — все жаждали независимости!

На европейской карте появились новые государства, которые составили Центральную и Восточную Европу, — Чехо-Словакия, Польша, Королевство сербов, хорватов и словенцев (позднее Югославия). Австрия и Венгрия тоже стали отдельными странами.

Все это казалось торжеством справедливости. Многие верили, что впереди славная эра прогресса. Но у сложных вопросов нет простых ответов. Трудно определить, кто к какой этнической группе принадлежит и где должна быть проведена граница. Новые государства претендовали на одни и те же территории.

Один народ за другим провозглашал создание собственного государства. И сразу брались за оружие, чтобы отхватить и территорию соседа. Рассуждали так: зачем нам быть меньшинством в вашем государстве, когда вы можете быть меньшинством в нашем?

Новые страны демонизировали Австро-Венгерскую монархию: тюрьма народов! Это вошло в учебники. Но три десятилетия назад, когда в крови распадалась Югославия и соседи убивали друг друга, историки другими глазами взглянули на события столетней давности. Возникла ностальгия по временам империи. Иначе оцениваются и возникшие на ее обломках страны: там установились жесткие режимы и злобный национализм.

Националистические идеи в Восточной Европе были --">