Юлий Рудольфович Федоровский - К вопросу об украинском коллаборационизме

публикациях. Сам Бандера еще 3 июля
1941 г. на встрече с немецкими чинами (госсекретарь
Кундт, судья Бюлов, полковник Бизанц, доктор Фель)
говорил: «Великогерманская власть, а именно национал-социалистская власть, является нашим главным
союзником и по сей день стоит на нашей стороне.
ОУН разными методами сотрудничала с немецкими
руководящими инстанциями. Они совместно с немцами боролись против Польши и тоже понесли потери, сотрудничая с Германией в той форме, в какой им
было позволено. В эти последние два года нами велась
также борьба против большевизма, конспиративно
и лишь в той форме, что разрешалась немецкими
инстанциями, с которыми велось сотрудничество,
причем политическому статусу Германии это ничем
не угрожало». Странно выглядит ситуация, что в многочисленных киевско-львовских «документальных»
переизданиях В. Сергийчука, В. Косика эти слова отсутствуют, они приводятся лишь в книге С. Чуева,
вышедшей в Москве [4].
Бандере вторил Я. Стецько в своем «коммуникате» от 4.8.1941, призывая оуновцев «допомагати
всюди німецькій армії розбивати Москву». Тогда
же в августе им была распространена разъяснительная директива, в которой подчеркивалось,
что «ОУН не піде» против фашистов, а «буде старатися знайти зрозуміння з німецької сторони для
спільності німецько-українських інтересів… ОУН
трактує Німеччину як союзну силу… Цим фактом
нормується в теперішній час відношення ОУН до
Німеччини» [5, с. 80–81]. Затем уже якобы «арестованный» Бандера в письме рейхсминистру А. Розенбергу от 14.8.1941 неоднократно подчеркивал: «ОУН
бажає співпраці з Німеччиною не з опортунізму,
але зі свідомості про конечність цієї співпраці для
добра України… ОУН ЗА ДАЛЬШУ СПІВПРАЦЮ
З НІМЕЧЧИНОЮ» [14, с. 183]. Как мемуарил Е. Стахив, еще в декабре 1941 он довольно свободно получил свидание с «арестованным» Бандерой, который вручил ему письмо для передачи «урядуючому
провiднику» М. Лебедю. Не удержавшись, Стахив заглянул в него и прочел: «…щоб не провадити нiяких
акцій проти німців, антінімецькі виступи є шкідливі
i треба якось направити українсько-німецькі стосунки». И это писалось в тот момент, когда немцы уже

вовсю арестовывали своих незадачливых «союзников». Комментируя, Стахив пишет: «Через 40 років
я говорив про те з М. Лебедєм, але він сказав мені, що
не пригадує, щоб я приносив йому якийсь таємний
папір. Ще через 5 років ми повернулися до тієї розмови… Він сказав: „Так, я пам’ятаю. Але я не хотів, щоб
ви про те розповідали людям. Не треба, щоб історія
знала правду“» [6, с. 110–111]. Очень красноречивое
признание…
Уже после войны историографы ОУН С. Мудрик
(экс-комендант полиции в Оглядове) и П. Мирчук
(«походная группа ОУН»), пытаясь откреститься
от сотрудничества с гитлеровцами, придумали миф
о том, что все переговоры с немцами — это личная,
не согласованная с Проводом инициатива двух полевых командиров УПА «Сосенко» (П. Антонюк)
и «Орла» (Олейник), которых торжественно осудили и расстреляли весной 1944 года. Однако эта пара
стала просто громоотводом. Внимательное изучение
документов показывает, что и здесь бандерофилы
не обошлись без лжи. Антонюк и так был на подозрении у «Службы безпеки» ОУН как противник
мельниковско-бандеровской усобицы (об этом
вспоминал бывший вояк УПА, а потом диссидент
Д. Шумук). К полевому же суду его привлекли за
военное поражение: в январе 1944 курень «Сосенко» был разгромлен партизанами-ковпаковцами.
А в УПА существовала такая практика: раз проиграл, значит, «совітський агент», надо осудить и расстрелять. К тому же Антонюк оказался «засвечен»:
факт его переговоров с немцами в декабре 1943 года
и настоящее имя были обнародованы в «Обращении
Президиума ВС УССР и СНК УССР» от 12.2.1944.
«Орел» же «засветился» на переписке — его послание
от 5.3.1944: «Друже Богдан… я договорился с немецким капитаном Офштом…» было захвачено в бою
партизанами отряда А. Федорова и, видимо, опубликовано в советской прессе. По формальной логике
вещей выходит, что командование УПА узнавало об
инициативах своих подчиненных исключительно
из советских газет. И демонстративно реагировало:
«Сосенко» и «Орел» были расстреляны в марте и апреле 1944 г. соответственно.
На самом деле переговоры оуновского руководства о сотрудничестве с немцами против
советских партизан проходили еще в августе
1943 в Сарнах Ровенской области и в --">