Карл Барц - Люфтваффе во Второй мировой войне. Победы и поражения германских военно-воздушных сил, 1939–1945 гг.

добавить к тому, что уже сообщил: Рейнбергер уверил его в том, что документы уничтожены и остались только незначительные фрагменты.

Гитлеру сообщили, что два офицера допоздна пили в офицерской столовой на аэродроме Лодденхайде, и, чтобы наверстать потерянное время, Хёнманс отправился с Рейнбергером в Кёльн по воздуху. Это было близко к истине, но Гитлер был подозрительным. Он не доверял своему собственному Генеральному штабу и потому считал вполне возможным, что имела место намеренная передача информации.

Двум несчастным майорам люфтваффе, которые действительно были очень неудачливы, в конечном счете повезло. Когда 10 мая немецкое наступление началось, их отправили в Англию, а оттуда они были отосланы в Канаду как военнопленные. Если бы они попали в руки Гитлера, то, по всей вероятности, заплатили бы жизнью за свою неосмотрительность. Гитлеру же пришлось удовлетвориться снятием с должностей генерала Фельми^[13], командующего 2-м воздушным флотом, и оберста Каммхубера, очень способного начальника штаба Фельми.

Глава 2 Танки Гудериана топчутся на месте

Вечером 23 мая немецкие танки катились вперед к Аа^[14], и вдали уже были видны шпили и башни Дюнкерка. Восточнее Аа имелись лишь три французских батальона и несколько британских подразделений. Путь на Дюнкерк оказался открыт. Как только Дюнкерк будет взят, большая западня захлопнется. Британские экспедиционные силы^[15] и много французских частей попали бы в окружение без надежды на спасение. Стороны уже обменивались первыми выстрелами на мосту в Гравлине^[16]. Захват Дюнкерка, последней гавани, откуда британцы еще могли надеяться эвакуироваться, казался вопросом лишь нескольких часов.

Но на следующий день, 24 мая, изумленные командиры танков получили по радио распоряжение остановиться на линии Гравлин — Азбрук — Мервиль^[17]. Это распоряжение сопровождалось телефонным звонком из штаба Верховного командования в штаб армейской группы Рундштедта^[18] в Шарлевиле. Это был приказ Гитлера: танки Клейста^[19] не должны продвигаться за канал Сент-Омер^[20]. Боевые командиры осаждали вопросами Гудериана^[21]. Последний бешено протестовал, но безрезультатно. Последовавшее подтверждение содержало точное распоряжение: никакие бронетанковые части не должны приближаться к Дюнкерку менее чем на дальность огня артиллерии среднего калибра. Исключения допускались только для разведки и ответных действий.

В течение трех решающих дней немецкие бронетанковые части стояли на месте, и эти три драгоценных дня позволили произойти чуду Дюнкерка, чуду, в возможность которого не верило само британское командование. Политическое руководство Германии отдало роковой приказ о бездействии и таким образом позволило единственной обученной армии, которой располагала Великобритания, спастись. Что же произошло?

20 мая были захвачены Амьен и Абвиль и немецкие танки вышли к Ла-Маншу, разрезав союзнические армии на две части. На севере оказались 30 французских механизированных дивизий, лучшее, чем обладала Франция. С ними были 12 дивизий британских регулярных войск и бельгийской армии. Южнее немецкого прорыва находились 66 французских дивизий, но они имели не такое качество, как отрезанные на севере, и две британские регулярные дивизии. Теперь контуры обширного двойного охвата быстро приняли свою форму; над миллионом солдат, которые были окружены на севере, нависла опасность.

21 мая танки Гудериана от Абвиля двинулись на север вдоль побережья. Продвижение этих двух бронетанковых дивизий должно было стать началом конца. В тот же самый день 2-я танковая дивизия взяла Булонь, а 1-я танковая дивизия блокировала Кале. Клещи собирались сомкнуться вокруг громадной массы союзных войск, отрезанных на севере, и казалось, что в историю современной войны должна была войти самая большая победа.

Но с самого начала немецкого наступления Гитлер чувствовал себя неуверенно и, тревожась, проводил в своей ставке в лесу Мюнстер-Эйфель обсуждения целесообразности продвижения бронетанковых частей к побережью и последующего поворота в северном направлении. Гитлер страшился Фландрии^[22]. Во время Первой мировой войны он, будучи солдатом, побывал там и не доверял этой зыбкой местности. Он боялся, что его тяжелые танки увязнут в болотистой земле. Если это произойдет, то их не удастся использовать на второй --">