Алим Тыналин - Казан (СИ)

чего-то несвежее. Опять тебе подсунули не то. Сколько раз говорить, внимательно смотри, перед тем, как покупать!

Потом перевернула капусту.

— Слишком большую взял. А здесь, снизу, совсем пересохшая. Не мог глянуть, что ли?

Пощупала ткань.

— Материал грубоватый. Я же говорила, надо как у Зарифы, видел, какое она платье сшила своей племяннице?

Огляделась по сторонам.

— А где казан?

— Да вот же он… Подожди, где казан? Я покупал, точно помню.

Жена положила младенца на траву. Вся подобралась, как готовая к смертельному броску кобра. И спросила тихим от еле сдерживаемой ярости голосом:

— Ты что, хочешь сказать, что потерял казан?

— Э-м-м. Я его положил вот сюда. Потом, когда прилег под арчой, он тоже был, я его под руку положил. А вот после…

— Нет, ну как можно быть таким идиотом? Тебе хоть какое дело ни поручи, все равно умудришься испортить! Ну что, трудно было принести казан домой?

— Подожди, там была одна побирушка, она заморочила мне голову…

— Нет, это ты заморочил мне голову! Когда уговорил поехать в этот забытый богом край, в эту деревушку под названием Алмату на краю света! И зачем я не послушала своих родителей, когда выходила за тебя замуж? Они ведь предупреждали, что ты никчемный и безалаберный идиот!

Младенец проснулся от криков жены и горестно разрыдался. По его щеке полз жучок. Другие дети осторожно высовывали головки из дома и смотрели на разбушевавшуюся мать.

— Халима, я, наверное, обронил казан около арчи. Сейчас пойду и принесу его.

— Ты от своих красок совсем разума лишился? Та старуха, которая обвела тебя вокруг пальца, как ребенка, уже давно утащила его. Занеси лучше все продукты в дом! Я удивляюсь, как ты вообще целым с базара вернулся? Голову свою под арчой не забыл, горе ты мое?

Всем своим видом изображая грусть по поводу потери казана, Надир стал таскать покупки. Жена зашла в дом, увидела, что одна из дочерей порвала платье и обрушила гнев на новую жертву.

Вечером Надир сходил-таки обратно к арче, но потерянного казана, конечно же, не обнаружил.

1853 год

Войсковая колонна по сигналу устроилась на вечерний привал. Усталые после длительного перехода казаки расседлывали коней, разводили костры, варили похлебки.

Начальник отряда майор Перемышельский с инженер-поручиком Александровским поскакал дальше, осматривая долину, в которой остановились на отдых войска.

— Какие места здесь душе приятные, Гришаня! — широко вздохнув, протянул фельдшер Алексей своему приятелю Григорию Шанданову. — Да брось ты копаться в вещах, посмотри вокруг.

Тенистая осенняя долина, омываемая двумя речками, была действительно чудо как хороша. На юге синели горы. По зеленому травяному ковру привольно раскинулись белые юрты, из которых тянулись струйки дыма. Рядом бродили тучные овцы. От деревьев, изобильно растущих вдоль речек, тянуло заманчивым ароматом спелых яблок.

— Да, — согласился лекарь-офицер, отвлекшись на секунду и подняв голову от вещевого мешка. — Сущий рай на грешной земле. Слушай, ты не знаешь, куда я котелок подевал?

Алексей постелил шкуру барана под старой арчой, оказавшейся неподалеку. Уселся, с удовольствием закурил долгожданную трубочку. Выдохнул клубы дыма, сощурив глаза, смотрел, как далеко-далеко маленькие фигурки майора Перемышельского с сопровождающим офицером показались на вершине холма, что-то говорили, показывая на долину.

— Не видел я твоего котелка, Гришаня. Видать, майору это местечко тоже приглянулось. Вон, как ручками машет!

— Нет, по плану мы должны основать укрепление в Иссыке или в этом, как его, Талгаре. Здесь, конечно, тоже хорошо, но там уже заложены основы поселения. Ну где же этот котел? Как мы ужин готовить будем?

— Скажи денщику, пусть у кашеваров опять возьмет.

— Нет, я позавчера высказал им неудовольствие за тухлую рыбу. Теперь они меня терпеть не могут. Не дадут-с.

Угроза сна на пустой желудок не могла нарушить безмятежное состояние фельдшера. Он отвлекся от созерцания долины, посмотрел на соратника.

— Давай загадаем так, Гришаня. Ежели мы

--">