Евгений Павлович Глушанин - Военная знать ранней Византии

в результате реформ с
целью выделения военной верхушки, которое повторила E. M. Штаерман 8. Дальнейшее уточнение содержания термина “военная знать” в связи с проблемой ее
возникновения делалось в работах по римской военной и политической истории
III в. На смену общим традиционным стереотипам о роли армии и солдатских
императоров как протагонистов сената приходят представ4

Chastagnol A. Ľévolution politique, sociale et économique du monde romain de Dioclétien
à Julien. La mise en place du régime du Bas-Empire (284—363). P., 1982. P. 385.
4
Корсунский А. Р., Гюнтер Р. Упадок и гибель Западной Римской империи и возникновение германских королевств (до середины VI в.). М., 1984. С. 9.
5
Jones A. H. M. The Later Roman Empire. A Social, Administrative and Economic Survey.
Oxford. 1964. V. 1. P. 106.
6
Alföldi G. Die Generalität des römischen Heeres // BJ. 1969. Bd. 169. S. 233—246; Demandt A. Der spätrömische Militäradel // Chiron. 1980. Bd. X. S. 609—636.
7
Ковалев С. И. История Рима. Л., 1948. С. 676; 692.
8
Штаерман E. M. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской
империи. М., 1957. С. 480—481.
3

ления об усложнении структуры правящей элиты уже в северовское время. Г.
Альфельди, анализируя эволюцию высшего командного состава армии во II—III
вв., акцентирует внимание на том, что после Септимия Севера разделение между
гражданской и военной знатью стало совершенно отчетливым. К III в., по его
мнению, восходит возникновение “нового, чисто военного верхушечного слоя с
решающим политическим влиянием”, характерного для поздней античности 9.
Иными словами, ведущей силой в политическом организме позднеримского общества была однозначно названа военная знать. В какой-то мере реакцией на этот
тезис стало более осторожное мнение Г. Пфлаума о том, что, несмотря на складывание в последней трети III в. “нового слоя знати” — профессионального офицерства, выслуживавшегося из простых солдат, сенаторская аристократия не
утратила своих политических прав 10.
Таким образом, в итоге периодических постановок вопроса о позднеантичной военной знати специалистами по истории позднего принципата и раннего
домината наметилось понимание, равно как и основа для дискуссии, проблематики преимущественно в одной плоскости: роль военной знати в политической
организации IV—VI вв., ее реальное место в формировании политики государства, что в целом идет в русле достаточно традиционного направления в историографии, изучающего сходную тематику на материале Республики и ранней
Византии. Мы говорим “сходную” потому, что специалисты по Республике и
ранней Византии редко вычленяют воздействие на политику отдельных профессиональных военных групп (за исключением, пожалуй, позднереспубликанского
ветеранства), рассматривая проблему, как правило, сквозь призму дихотомии
“армия-общество”, и, реже, в рамках амбивалентной пары “армия-император” 11.
В известной мере к этому примыкает традиционная для антиковедения,
особенно немецкого, тема о роли магистров войск варварского происхождения в
политической жизни Поздней Римской империи, о засилье германцев в армии и
при дворе, приведшем в конце концов к т. н. национальной реакции римлян, к
движению антигерманизма в обеих
5

Alföldi G. Die Generalität... S. 245—246.
Pflaum G. H. Zur Reform des Kaisers Gallienus // Historia. 1976. Bd. 25. S. 117.
11
Harmandt J. Ľarmée et soldat à Rome de 107 à 50 avant notre ère. P., 1967; Botermann
H. Die Soldaten und die römische Politik in der Zeit von Caesars Tod bis zur Begründung des
Zweiten Triumvirats. München, 1968; Campbell J. B. The Emperor and the Roman Army 31
BC—AD 235. Oxford, 1984.
9

10

частях империи в конце IV—начале V вв. Однако практически никто из исследователей не называет западноримские военные кланы германского происхождения военной знатью 12.
Для византинистов и специалистов по поздней античности достаточно
долгое время исследование места армии в политике увязывалось с имеющим широкое хождение тезисом “войско делает императора”. Соответственно анализировалась роль армии как т. н. конституционной силы в коронационных церемониях и обряде избрания императора в походных условиях при пресечении династии и при узурпациях 13. Армия в таких работах выступает как единый, внутренне не расчлененный по своим политическим симпатиям и движимый лишь
корпоративным духом организм; подход, типичный при изучении политической
борьбы от Цезаря до Августа. В этом смысле отчасти прав У. Кэги, что “систематическое изучение военного вмешательства в политические дела государства
только началось” 14.
Все это, однако, не означает, что место в обществе и государстве высокопоставленных --">