Михаил Борисович Бару - Челобитные Овдокима Бурунова

городке, в котором еще живут те, кто не захотел уходить в мегаполисы или в специализированные агрогорода, обслуживать сельскохозяйственных роботов. У знакомых или знакомых знакомых обнаружатся друзья или очень дальние родственники, ушедшие навсегда в дремучую, дикую провинцию – к собственным колодцам, огородам, грибам, хлебу, испеченному в печи, к школам с партами в классах, учениками, живыми учителями и к библиотекам с бумажными книгами на полках. Оттуда будут изредка приходить оставшимся в мегаполисах родственникам и знакомым бумажные письма, которые будут приносить бородатые люди в домотканой одежде, а со временем и вовсе перестанут.

К чему я это все… Если бы я умел писать романы, то написал бы роман об этих оставшихся в провинции людях. И вообще. Лучше было бы родиться через эти самые двести лет и быть археологом, а не смотреть на все это сейчас. Это очевидцу больно смотреть, а археологу уже не больно, но любопытно. С третьей стороны, есть шанс, что через двести лет или даже через сто эти очерки о городках, которые вы сейчас держите в руках и никак не решите – то ли читать, то ли отложить в сторону, археологи возьмут с собой на раскопки, чтобы читать их у костра, прежде чем пить водку и петь «Милая моя, солнышко лесное».

P. S. Правду говоря, к этой книге, рукопись которой была готова еще три года назад, я тогда же написал совсем другое вместо предисловия. Теперь вот думаю: куда такое годится? Никуда. Чемодан без ручки, а не вместо предисловия. Выбросить жалко, а нести… Пусть останется в примечаниях.

Написать бы историю России в челобитных. Томах в десяти. Так, чтобы с детальным анализом: о чем просят, на кого жалуются, кому бьют челом и что в результате получилось. С графиками зависимости всех этих переменных от губернии, времени года, века, социального положения и умственного развития. Потом взять все эти десять томов и отправить… да куда угодно – можно в ООН, можно в МВФ, можно в ЕСПЧ и даже в Красный Крест. И отовсюду нам пришлют деньги и гуманитарную помощь. Римский папа нам отпустит все прошлые грехи и выдаст индульгенции на будущие. Может быть, нас даже заберут всех отсюда пожить куда-нибудь в теплые края. Возьмут в хорошие семьи, будут кормить на убой и показывать гостям. Мы будем становиться на табуретки и тихим, дрожащим голосом читать: «Мы, холопи твои, Ондрюшка, Ромашка, Михрютка… по грамоте отца твоего государева блаженные памяти государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси… в станах и волостях многие села и деревни разбойники разбивают, и животы твои губят, и крадут и убивают людей до смерти… с голоду пухнем… обнищали… Христа ради…» – или «Дорогой и любимый товарищ Сталин! Наш любимый вождь и учитель… расстрелять, как бешеных собак… японских шпионов… троцкистских гадин… ни одного врага народа не оставим на земле…»

Нет, это лишнее. Лучше такое: «Уважаемый Владимир Владимирович! По грамоте крестного отца вашего, блаженные памяти Бориса Николаевича… моя пенсия… сорок пять лет трудового стажа… имею медаль… грамоты… макароны… таблетки… за отопление, за электричество… кроме вас, надеяться не на кого…» Нам будут подкладывать лишние куски в тарелки, приносить почти не ношенную одежду, ставить каждый вечер на прикроватные тумбочки маленькие бутылочки с водкой… Впрочем, все это быстро кончится. Долго нас никто не вытерпит. Даже мы сами.

ОБЛОМОК НАДГРОБНОГО КАМНЯ (ВЕЛЬСК)

Рассказ о Вельске можно начать сразу с двух цитат. Первую возьмем из книги «Путешествие по северу России в 1791 году» писателя и этнографа Петра Ивановича Челищева: «Дикие чудные места оставляют неизгладимое впечатление, громада растительности во всей ее девственной красоте, подобных картин природы не встретишь в центральной России». Вторая принадлежит Матвею Николаевичу Мясникову – купцу, исследователю истории Русского Севера и архивисту. В начале девятнадцатого века в своей книге «Исторические черты о городе Вельске, собранные из древних летописей, старинных книг и архивных бумаг» он писал: «Древнее или первоначальное бытие Вельска, как и других многих городов, мелькает в отдаленном мраке времен, и водворение первых его обитателей, когда воспоследовало, никаких старобытных памятников не видно или не сыскано. Только летописи российские по случаю в первый раз о нем упоминают, как месте, принадлежащем Новгородской державе, в 1397 году».

С первой цитатой не поспоришь – Петр --">