Д В Соколов - Без срока давности. Большевистский террор в Крыму в 1917-1921 гг

других городах и местностях Крыма регистрация должна
была закончиться «в недельный срок по получении на местах настоящего приказа». Все лица, не зарегистрированные в указанный срок, объявлялись трудовыми дезертирами и подлежали заключению в лагеря принудительных работ414 .
30 января 1921 г. «для борьбы с трудовым дезертирством и прогулами, принимающими в последнее время широкие размеры», приказом №262 Крымревкома
в Симферополе была создана Крымская комиссия по борьбе с трудовым дезертирством (Крымтруддезертир). Аналогичные комиссии создавались при всех уездных
комитетах труда (укомтрудах).
Для предупреждения попыток уклониться от трудовой повинности всем фабрикам и заводам, советским общественным и частным учреждениям и предприятиям предлагалось в недельный срок составить списки личного состава с
указанием: а) родины; б) постоянного места жительства семьи; в) отношения
к воинской повинности; г) времени поступления на службу; д) специальности.
Списки эти должны были храниться в учреждениях и предприятиях и представляться по первому требованию в органы борьбы с дезертирством415. Руководители всех предприятий были обязаны установить «строгий надзор» за табельной
регистрацией выходов на работу всех рабочих и служащих. Прогул свыше трех
дней в течение месяца расценивался как саботаж и влек за собой привлечение
к дисциплинарному суду416.
Мобилизационные мероприятия активно проводились во всех отраслях. Так,
в начале 1921 г. один только Балаклавский ревком провел не менее полутора десятков мобилизаций. 3 января 1921 г. было объявлено о мобилизации всего гужевого
транспорта, а в апреле того же года — о мобилизации лиц, «когда-либо занимавших должности бухгалтеров», помощников бухгалтеров и т.п.417
Исполненную страха и безысходности, жестокую атмосферу тех лет красноречиво передал в своем рассказе «Линия убийцы» живший в то время в Крыму
писатель Сергей Сергеев-Ценский:
«Настали апокалипсические времена. Есть такая фраза в апокалипсисе:
“И нельзя будет ни купить, ни продать”418... Признаюсь, я совершенно не понимал
ее раньше. Главное, я не представлял ясно; почему именно нельзя будет ни купить,

413

Указ. соч. С. 13.

414

Указ. соч. С. 14.

415

Указ. соч. С. 49.

416

Указ. соч. С. 50.

417

Никитина И.В. Балаклава. Год 1921 // Причерноморье. История, политика, культура. Вып. II. Новая и новейшая история. Избранные материалы VII Международной научной конференции «Лазаревские чтения»
/ Под общ. ред. Кузищина. В.И. Севастополь: Филиал МГУ в г. Севастополе, 2010. С. 54.

418

Откр. 13, 17.

141
ни продать? И в пламенной книге патмосца это казалось мне каким-то бессмысленным местом.
И однако жизнь оправдала и это бессильное как будто место: ни купить, ни
продать ничего нельзя было просто потому что то и другое воспрещалось. Открытым оставался вопрос: как же должно было существовать население? Подсказывался прямой и ясный ответ: оно должно было умереть, — но в такой ответ
все-таки не хотелось верить. Можно было оставить голого человека на голой земле, но совершенно оголить от человека землю — из цветущего края делать пустыню во имя скорейшего счастья того же человека — это уж казалось непостижимой
абракадаброй.
Становилось непонятным, как можно было в подобной обстановке вести
хозяйство, и объяснялось, что хозяйство — преступление, и всякий хозяин —
буржуй, явный враг советского строя. Хозяева начали самоуправляться: усиленно резать скот и домашнюю птицу. Дошло до того, что петухи уж перестали петь, а коровы мычать, по той простой причине, что их уже не было.
Все лошади были перечислены в трамот419, и их безжалостно гоняли, забывая,
что их надо кормить. Скоро в трамоте остались одни только экипажи без лошадей. Голодные тощие собаки, покинувшие голодных хозяев, стаями бродили
по городу, потом перекочевывали в окрестности, где могли питаться падалью.
Отары татарских коз и овец чабаны угнали далеко в леса, но там охотились
за ними зеленые, число которых сильно увеличилось, так как от голода многие
позеленели.
Встречавшиеся мне иногда знакомые татары, озираясь кругом, выпучивали
глаза и говорили шепотом: “Что теперь будим делать, скажи? Канцы ка-анцами
завсим плохам жить асталси!.. Помирать будим...” Они все-таки надеялись, то
за них заступится Турция, — Энвер-паша, — которого называли они своим государем, так как представить себе --">