Александр Дмитриевич Мельник - Черные сказки железного века

траура итальянская команда снялась с гонки.

«Никогда не говори мне об автогонках...»

Тридцать лет прошло с тех пор. Острая боль, страшная обида на злую судьбу, отнявшую у него самого любимого на земле человека, давно прошли. Сам опытный и искусный гонщик, Альберто сейчас хорошо понимал, что отец погиб по собственной неосторожности. Дождь, три минуты преимущества... Не нужно было гнать. Но Антонио Аскари не умел снимать ногу с педали газа. Он был абсолютно бесстрашным человеком, а гонки воспринимал, как опасную, щекочущую нервы игру — не более того. «Я ведь совсем другой, — думал Альберто, послушно снизив скорость перед перекрестком. — Ни в чем не похож на отца. Ни стилем езды, ни самим отношением к спорту, к жизни. В первом раунде судьба обыграла Аскари, во втором мы возьмем реванш».

Синьора Аскари была мужественной и энергичной женщиной. Альберто никогда не слышал от нее жалоб на судьбу. Или почти никогда. Может, потому, что маме некогда было жаловаться. Она управляла гаражом Аскари — а это было, между прочим, генеральное представительство «Альфа-Ромео» в Ломбардии, давно переехавшее в более просторные помещения на Виа Кастельверто — и растила четверых детей. Лишь однажды — это было в сентябре тридцать третьего, когда в Монце погибли Чайковский, Борзаккини и любимый их толстяк, любитель спагетти, красного вина и оперных арий дядя Джузеппе Кампари — синьора Аскари сказала 15-летнему Альберто: «Никогда, ты слышишь меня, никогда не говори мне об автогонках. Я не желаю об этом больше слышать».

Альберто и не думал болтать о гонках — зачем нервировать маму, зачем лишний раз распространяться о том, что все равно неизбежно? Он не сомневался, что будет автогонщиком. Школу Аскари терпеть не мог, учился через пень-колоду, пропуская мимо ушей большую часть того, о чем уныло твердили зануды-учителя. И тайком от матери бегал с приятелем на небольшую мототрассу на окраине Милана. А в шестнадцать лет Альберто купил мотоцикл — 500-кубовый «Сертум». Он долго убеждал мать — да, машина мощная, но вовсе не гоночная, обычная дорожная модель. Они даже дали ей имя «Иль Марешало» — «Маршал». Элиза Аскари скрепя сердце согласилась, но на всякий случай отправила сына подальше от дома и страшной двухколесной машины. Сначала Альберто учился в интернате в Ареццо, возвращаясь в Милан только на выходные, а потом угодил еще дальше — в колледж в Мачерате.

Но продолжалось это мучение недолго, вскоре Альберто сбежал из колледжа — надоело. А в июне 1936-го, незадолго до своего восемнадцатилетия, записался на гонку «24 часа Миланского автоклуба». Поломка тормозов «Иль Марешало» и довольно болезненное падение — вот чем закончился его первый старт. Впрочем, Альберто было не столько больно, сколько обидно: каждый мог показывать пальцем на сына великого Аскари. И через неделю он выиграл на своем «Сертуме» заезд по мототриалу — умница «Маршал» не подвел.

Тогда пошло-поехало. Не действовали никакие уговоры матери. «Я уже взрослый,— мягко, но непреклонно отвечал он, — в девятнадцать лет мужчина обязан сам решать собственную судьбу». Альбертино больше не было. Был профессиональный мотогонщик. В 1937 году он выиграл пять из десяти этапов чемпионата Италии за рулем «Джилеры», принадлежавшей частной миланской команде «Амброзиана».

Через год надел голубой с белой полосой свитер знаменитейшего завода «Бьянки» — Альберто де факто стал профессионалом, получая триста лир в месяц плюс премиальные. Он до сих пор вспоминал то время с огромным удовольствием. Как они были молоды, как переполнял их юношеский энтузиазм. Альберто Аскари, Гвидо Черато, Альдо Ребульо, трое мальчишек, которым твердили — у завода очень маленький бюджет, а у немцев денег немерено, «Бьянки-500/C» машина бесперспективная, одноцилиндровому мотоциклу не справиться с современными многоцилиндровыми конструкциями соперников. Ах, значит, не справиться? Ну, держитесь!

За два сезона Альберто выиграл пять гонок из тринадцати, в которых стартовал, еще дважды поднимался на пьедестал почета. Остальные шесть — до финиша не добрался, подвел мотоцикл. Эх, если бы ему удалось выйти на старт за рулем компрессорной четырехцилиндровой «пятисотки», которую он начал испытывать на шоссе Милан—Турин зимой 1940-го! Но, увы, Италия вот-вот должна была вступить в войну. «Бьянки» занялась мотоциклами для армии.

И все же ему удалось тогда еще погоняться. Помогло не отцовское --">