Наталья Анатольевна Авонави - Мать её. Моя послеродовая депрессия

висела на груди, постоянно плача. И вот, очередной день, когда в обед я на нее наоралась из-за расплеванного блюда, грубо вытерла рот и неаккуратно резко помыла ей ручки и ножки. Положила малышку с собой на грудное кормление, и как всегда нервно начала трясти ногой, от того, что дочь опять ерзает и вошкается рядом, а не лежит смирно.

И тут дочка начала плакать от чешушихся десен. И я так разозлилась, что она не ест, что теперь точно останется голодной еще и без молока. И я схватила ее и замахнулась рукой, уже не по своей ноге. Я шлепнула ее грубо два раза по бедру. Милая моя крошка… заплакала еще пуще. Никогда я еще себя не чувствовала таким говном. Никогда прежде я не хотела воткнуть в себя что-то острое и убить свое непослушное тело с больным разумом прямо на месте. Ребенок плакал, а я судорожно ее трясла и тряслась сама, приговаривая, что я больше никогда так не сделаю, прости меня, прости. Я положила ребенка в кровать и начала себя бить кулаками по голове и бедрам, я начала кусать свои руки. Я орала от истерики, ребенок – от того, что боялся меня.

Многие в нашей стране подумают-ничего такого не произошло. Не произошло для людей, постоянно применяющих насилие. А вот люди в ясном уме и дружащие с головой, уже прочувствовали, что здесь что-то не так.

Для моего же, на тот момент больного, ума это была катастрофа. И меня поймут только те, кто испытывали те же шизофренические помешательства.

Сейчас расскажу до чего меня в этот день довела вина от случившегося. Муж работал допоздна, и на улице было уже темно. Я после небольшого успокоения, покормила малышку. От моих выплаканных глаз не осталось ничего. После кормления я нежно ее взяла, прижала к себе и вышла на балкон. Мне было душно, хотя было очень прохладно, мне хотелось открыть окно, но я этого не делала. Почему?.. Потому что в тот момент, стоя на балконе я размышляла, как мы с дочкой будем падать с балкона… и ревела. И собиралась с духом совершения тягчайшего и непоправимого.

Я стояла, качалась. Я смотрела на улицу, и думала, что это так здорово уйти из жизни и больше не мучиться. И не мучать. Мне хотелось отмотать назад время и быть другой матерью, которая любит и заботиться с нежностью. Столько фраз я произнесла сама себе в тот момент, никто не узнает. Не узнает и о том, как я напрягая все свое тело заставляла оставить себя и ребенка на балконе, не прыгать. Это была тяжелейшая борьба. Борьба меня с собой, тяжелейшая за всю мою жизнь. Боль от родов и другие болячки и операции в моей жизни по сравнению с этим – ничто. Борьба рационального разума с разумом психически не здоровым, оказывается очень сложная штука, и никто не знает до конца – что будет в итоге.

Мой итог таков. Я закрыла глаза, вцепилась руками в дочку и кричала: «Я не сделаю тебе больно! Я справлюсь! Ты должна вырасти, ты заслужила вырасти! Ты должна жить, а я ради тебя!» и убежала с балкона. И в тот же день я просто выкинула всю свою тревожность, насколько могла. Я заставила себя это сделать. И заставляла себя потом еще очень долго, выработала целые ритуалы освобождения своего разума от вины и агрессии.

И теперь, живу дальше и благодарю со слезами на глазах каждый день, проведенный с моей дочерью. Да, у меня до сих пор есть приступы нервного срыва. Но больше никаких размышлений об убийстве и самоубийстве я себе не позволяю, тупо мотаю головой и стараюсь быстро переключиться на что-то другое. А что мне реально помогает, смотрите чуть ниже.

Женщина женщине – враг

Дочке было 10 месяцев, когда я увидела ролик в ютубе от BBC о женщинах с послеродовой депрессией. Это лишь открыло мне глаза на то, что в России никто об этом не заботиться. Ну серьезно, кому бы я не начинала говорить о том, что со мной что-то не то, ответ у всех был одинаковый – «терпи», «держись», «да у каждой второй такая депрессия», «надо к психологу, может?». Ну с женской российской антисолидарностью мне итак все ясно, а вот психолог. Хах, как будто у меня есть деньги на грамотного психолога. Да и я, каждый день думала, что «может сегодня я буду чувствовать себя по-другому», но это лишь усугубляло ситуацию, когда я томительно ждала ясности от своего разума.

Самое обидное было услышать от матери «да отстань ты от меня со своей депрессией, у всех она бывает после родов». Да, после родов и, где-то месяца два. Но не 10-ый месяц подряд, не так ли? Когда ты в одну минуту целуешь ножки своей доченьки и готова отдать за нее весь мир, а в другую – хочешь шмякнуть ее об пол --">