Дженнифер Касл - Мур-ключение в Париже!

а голубым – небо.

Наконец настал день открытия их возрождённого кафе.

– Чем дольше я смотрю на эту картину, тем больше она напоминает парк, – задумчиво сказала Мари, стоя у тележки со свежеиспечёнными сахарными косточками. – Твоя живопись и правда очень красивая, Тулуз.

– Остальные стены тоже выглядят потрясающе, – сказал Берлиоз, сидя на табурете у пианино. Он бросил взгляд на стену перед собой, где Тулуз повесил несколько картин в рамках, которые нарисовали другие коты из округи. На одной был портрет рыбы и подпись «Я люблю тебя, тунец!», на другой – ночной вид Парижа с крыши с краткой подписью «Дом».

– Когда же мы услышим твою новую песню? – спросила Мари Берлиоза, подкатывая свою тележку к огромной стеклянной витрине. Коты из Клуба уличных хвостов построили её для них. Внутри уже выстроились ряды ярких и аппетитных угощений.

– Я сыграю её на нашей грандиозной вечеринке открытия, – ответил серый котёнок. – Потерпите, что вы как дети малые!

Мари показала ему язык. Берлиоз в ответ фыркнул. Они оба хихикнули.

– Хватит шуметь, мои хорошие, – послышался голос их мамы. Герцогиня и О’Мэлли заглянули к котятам посмотреть, как идут последние приготовления.

– Мама! – обрадованный Берлиоз закрутился на своём круглом табурете у пианино. – Ну, что думаешь?

Герцогиня прошлась по кафе, окидывая взглядом свежеокрашенные белые столы для посетителей разных размеров. О’Мэлли сунул нос в банку с печёночным печеньем. Его усы и уши задрожали от удовольствия.

– Пахнет аппетитно, – улыбнулся он Мари.

– Здесь чудесно всё от пола до потолка! – объявила Герцогиня. – Я так вами горжусь, мои милые!

– Спасибо, мама! – воскликнули котята и подбежали, чтобы прижаться к её мягкому боку.

В потайную дверь вошли Пьер и Луи. Увидев Герцогиню с котятами, бульдог откашлялся.

– Не хочу нарушать ваше семейное единение, но там снаружи уже собрались голодные посетители, которые ждут не дождутся открытия кафе.

– Один момент, если вы не против, месье Пьер, – ответила ему Герцогиня, а затем повернулась к детям. – Действовать вместе, чтобы подготовить кафе к открытию, было непросто... но вы справились! Это особенный день для вас. Сможете провести его без ссор и драк?

– Конечно, сможем, мама! – заверила её Мари, а затем томно моргнула длинными ресницами. – По крайней мере, я точно смогу.

– Я тоже, – добавил Тулуз.

– Я тем более, – кивнул Берлиоз.

– Мы и правда иногда спорим, – признала Мари. – Ну, возможно, довольно часто. Но мы и в самом деле стали отличной командой.

– Очень хорошо, – улыбнулась Герцогиня. – Тогда прошу, Пьер, Луи, открывайте двери!

Два старых приятеля улыбнулись друг другу и вместе распахнули потайную дверцу.

– Добрый день! Добро пожаловать в кондитерскую «Пушистое трио»!

Четыре пары крохотных лапок – которые принадлежали Рокфору, его кузине Бри и кузенам Камамберу и Чеддеру – пробежали по натёртому полу и направились к банке с печеньем.

– Привет, котятки! – поздоровался Рокфор. – Мы не могли дождаться, когда сможем снова вас навестить и попробовать... Боже правый! Вы только посмотрите на все эти вкусности!

Мыши стали выбирать угощения из стеклянной витрины, а тем временем в дверь ворвалась рыжая молния.

– Извините! Простите! Посторонитесь! Подвиньтесь-меня-ждёт-ягодный-пирог-с-каштанами!

Пуф подбежал к одному из столиков беличьего размера, схватил стул и начал его грызть.

– Пуф, нет! – воскликнул Тулуз и схватился лапами за голову. Он потратил столько времени на покраску мебели. – Это не еда, она вон там, в витрине!

Мари подала бельчонку тарелку с пирогом, и тот сразу же сунул в рот огромный кусок, набив щёки.

– Ом-ном-ном, как-вкусно-можно-мне-ещё?

Дверь открылась снова.

– Луи! – полдюжины котов из Клуба уличных хвостов ввалились в кафе с песнями, шутками и криками.

Внезапно кондитерская ожила. Мари и Луи подавали еду, а несколько бродячих котов собрались у пианино и пели с Берлиозом песню о том, как здорово быть котом. Рокфор с роднёй попробовали каждое угощение из стеклянной витрины, а Герцогиня и О’Мэлли с удовольствием рассматривали работы Тулуза и его друзей-художников.

Спустя некоторое время Пьер подошёл к пианино и гавкнул, чтобы привлечь всеобщее внимание. Толпа затихла и собралась вокруг него.

– Я скажу от себя и от имени моего друга, месье Луи Трюфеля, – начал пёс, – что чудесно снова видеть, как здесь --">