Эдуард Лимонов - Девочка-зверь

Шешеля - тогда состоявшие в союзе, дали его в мою честь, Это был не первый банкет. Я не хотел банкета, меня ждали на фронте, близ Адриатики в казарме городка Бенкован, куда я должен был отправиться добровольцем. На банкете, по восточному пышном, с нескончаемыми тостами в мою честь я скучал и вспоминал звериные ласки девочки Милицы. По-восточному журчал посереди зала фонтан, шпалерами стояли лакеи, к ночи зал наполнился красивыми женщинами и знаменитостями: мне показали двух министров "директора гостелевидения "знаменитого бандита. Около полуночи ко мне подошел высоченный, пузатый хозяин ресторана в ярко желтом пиджаке и, наклонясь над моим ухом, сообщил, что меня хочет видеть Аркан. " - Аркан здесь?", - я оглядел зал. " Следуйте за мной "пожалуйста", - прошептал толстяк, " я провожу вас." На спецлифте он отвез меня на самый верхний этаж, где, миновав несколько дверей, охраняемых вооруженными людьми, я оказался прямо у длинного обеденного стола. Во главе его "уставленного едой и бокалами сидел в военной форме мой друг депутат, генерал, мафиози и отчаянно храбрый солдат - Желко Разнатович, по кличке Аркан/Лев/, и десяток его гостей. Мы обнялись. Я пожаловался на то, что никак не могу уехать в Книн. Аркан обещал помочь и в ту же ночь сдержал слово.

В четыре часа утра в дверь моего номера постучали. В дверях стоял вооруженный до зубов сержант-парашютист в малиновом берете. Я мгновенно собрался, бросил в сумку все бутылочки алкоголя, которые нашел в мини-баре, спустился вниз и последовал за парашютистом. В февральской ночи мы нашли автобус, полный солдат и двинулись в долгий и опасный путь через все Балканы, по обстреливаемому противником коридору мимо Брчко, через Банью Луку, через всю Герцеговину к Адриатике. И я добрался в республику Сербская Книнская Краина живой и получил на руки "Калашников" югославского производства и поселился в крошечной комнате клетке в австро-венгерской постройки старой казарме, с железной печкой, ее разжигал каждое утро ражий солдат-крестьянин. До фронта - шесть километров, от итальянского города Римини через Адриатику до моей казармы было всего 240 километров. Краина страна каменная, ветреная, поросшая кустами можжевельника. Цвел мелкими белыми и розовыми цветами орешник. Было много неба, камня, ветра, дыма, виноградников, коз и овец. Овцы были маньеристские со светлыми, блондинисто-вызженными рунами, с мордами борзых, на высоких ногах. Свое пятидесятилетие я отпраздновал своеобразно. Стрелял из нашей русской 122 миллиметровой гаубицы, модель 1938 года и накрыл здание почты, где помещался хорватский штаб. В селе Кашич. Искаженное СМИ нескольких стран сообщение об этом эпизоде превратилось в московских газетах в захват здания почты и отправку телеграммы в Москву. Я два раза ходил в атаку, но не был даже легко ранен. По ночам мне снилась не жена Наташа в Париже, но запах белградской девочки-зверя.

Я попал в Белград в самом начале мая и позвонил Милице из номера в "Мажестик". 0на прибежала. И опять пахло хвоей, и девочка жаркий зверь горела, рыдала, металась по постели и нежно говорила по-французски. И я опять провожал ее по ночному Белграду, пистолет фабрики "Червона Звезда" в кармане. Я посетил ее семью, сидел в большой гостиной и вел светскую беседу с ее мамой и подругой мамы по-английски и с живым дедом - по-русски. И она приходила ко мне в "Мажестик" все оставшиеся до отъезда дни. И избегая журналистов, депутатов и политиков я пребывал в постели с белградской девочкой. Потом я улетел через Будапешт в Париж. А оттуда в Москву.

Илистые рыбы

Эта история, впрочем, даже и не история, ибо история - обычно повествует о начатом и завершенном процессе, эти страницы о людях полумрака, о людях сумерек, о Джоан и Анатолии.

Иногда читатель на улицах городов мира ты можешь увидеть женщину с отсутствующим лицом идущую в компании молодого человек намного младше ее, молодого человека с добрым лицом. Так вот это всегда Джоан, а с нею всегда Анатолий.

В тот раз я приехал в Нью Йорк надолго, и наученный горьким опытом решил путешествуя не терять времени, а работать также как на моей основной базе - в Париже. Посему я отказался от нескольких вариантов жизни вместе с женщинами от изобилия секса и тепла и через неделю оказалось, что я уже живу в узкой комнате с привинченной к потолку качелью, с окном взирающим на широкий Бродвей и пересекающую его 93-ю улицу, как бы высоко на скале. Знакомая знакомых,-поэтесса Джоан --">