Александр Селионов - На каждом из неб

немало покосилось,

Выдавило из земли забор.

В туалете яма выгребная

Репке на питание пошла.

Запил дед, в душе осознавая,

Что на огороде сгусток зла.

Ширится, растет исчадье ада,

Не способен дед себя простить.

Кто-то предложил: "Мышей бы надо

Внутрь корнеплода запустить".

Ожил старый: "Не оставьте, други!

Все, от стариков, до пацанов!"

И теперь к нему, со всей округи,

Тащат, тащат люди грызунов.

Сами прорубают вглубь туннели,

Добывая пищу для скота,

И уходят в репку на недели,

Ищут уязвимые места.

Все дома в деревне развалились,

Репка, разрастаясь, их снесла.

Люди в ее недрах поселились,

Всех она сама же и спасла.

Дети нарождаются здоровы,

Шерсти больше у овец и коз,

По три нормы доятся коровы,

Вышел в передовики колхоз.

Премии пошли, поездки к морю,

Дружно место выели под клуб,

И зажил колхоз, не зная горя,

Репка стала, как священный дуб!

Радость принесла с собой печали,

Чахнуть стала репка, быть беде!

Мыши, те, что сами натаскали,

Расплодились на такой еде.

Подточили силы корнеплода,

Сдохла репка, сдохла и сгнила.

Ни домов, ни клуба у народа,

Хрупкая идиллия прошла.

Пусть сажает дедка репку снова!

Легкая рука у старика.

А удобрить, все они готовы!

Тут их экономика крепка.

* * * * *

Курочка Ряба 18+

Однажды ночью бабка деда разбудила.

– Ты посмотри, отец, что Рябушка снесла!

Яйцо из золота, я отняла насилу.

И деду крупное яичко подала.

Дед в руки взял яйцо из желтого металла.

«Неужто золото?» – стучится мысль в висок.

От предвкушения немного жарко стало,

На всякий случай запихнул его в носок.

И сразу к бабке:

– Ах ты, старая ты клуша!

Давай-ка курицу тащи скорее в дом.

Да погоди, трещотка, вот чего послушай,

Рот на замок и чтоб молчала обо всём.

Умчалась бабка, дед уселся на скамейку.

А яйцо боится даже положить.

И сразу мысли потекли коварной змейкой:

«Ведь это как же можно в старости зажить!»

А деду нравилась соседка-молодуха,

Вокруг неё он вился кочетом не раз.

Но дело портила проклятая старуха,

Да муж соседки норовил всё время в глаз.

«Яйцо дам мужу, пусть гуляет в чисто поле.

Пусть в город едет, я за этим прослежу.

А у меня богатства скопится поболе,

Вот с бабкой делать что, ума не приложу.

Надежды мало, что служанкой согласится,

И разговор про это дело страшноват.

Что за привычка, из-за мелочи беситься!

Она ж, чуть что, берётся сразу за ухват.

Ан, ладно. Где она там с курой то пропала?

Яиц то, сколько будет надо на мильон?»

Тут входит бабка:

– Еле Рябушку поймала.

Боялась милая, что мы её в бульон.

– Сооруди-ка ей гнездо в своей постели,

А, если что, сама на печке полежишь.

– Чего в моей? Итак, хожу я еле-еле,

А ты, как юноша к соседке то бежишь.

«Вот стерва! Как я только выбрал эту дуру?»

– Всё верно, милая, конечно, ты права!

Там поуютней сделай гнёздышко для куры,

А у соседки, просто, я колол дрова.

– Дрова колол?! Да, что ж ты мне то врёшь, зараза?

Ведь это дело у тебя не в первый раз.

Откуда ж ты тогда принёс синяк под глазом?

Сучок, случайно, что ли, прилетел под глаз?

– Ты, ведьма старая! Да, он подкрался сзади!

Кабы не это, так бы я ему задал.

– Тебя наверно отвлекли плохие дяди,

И ты, несчастный кулака не увидал.

Дед сжал кулак так, что костяшки побелели,

Яйцо раскачивалось в штопаном носке.

Крутя глазами, старый сделал шаг до цели,

И, размахнувшись, стукнул бабку по башке.

Глаза у бабки удивлёно округлились,

Немного вытянулось старое лицо.