Оскар Шкатов - Когда небо было синим

волной спускается на пузо.

***

Боюсь зачахнуть я во цвете лет

От дюже непосильного труда,

Зачем тогда мне этот белый свет,

Зачем мне эта супер-борода?

***

С тоской гляжу я на живот большой,

И мысли разные грызут и мучат,

Вот лучше б я в помещики пошёл,

В зажиточные, пусть меня научат.

***

Я б прикупил обширное поместье,

Окрестные леса, поля, луга,

Село, крестьян душонок эдак двести,

Фруктовый сад на три-четыре га,

***

Чудесный пруд с утями и гусями,

Назло завистливой округе всей,

В котором мои добрые крестьяне

На завтрак мне б ловили карасей.

***

Я б выходил в вельветовом кафтане

Но лоно своих собственных полей,

Я бы катался словно блин в сметане,

Выращивал бы борзых кобелей,

***

Утей, гусей, курей, бычков и хряков,

И от зерна б ломился мой сарай,

На всю цивилизацию накакав,

Я б у себя устроил микро-рай.

***

Люблю, хватив анисовой полбанки

И крякнув так, что б в горле спёрло дух,

Я выходить под вечер на гулянку

И щупать деревенских молодух.

***

Лежать бы на печи забот не зная,

И на работу незачем идти…

Я это дело дюже уважаю,

Вот жизнь-то, растуды-т твою ети!

***

Природные красоты располагались в часе езды от столицы. Но это далеко не всё. Если на той же электричке и в том же направлении проехать ещё двадцать минут, то упрёшься в один из балтийских заливов с пляжами, дюнами и прочими атрибутами для душевного и телесного отдохновения. Море там, как и положено Балтике, постепенное. То есть, первые десятки метров оно по щиколотку, и только когда берег останется где-то на горизонте, балтийская волна наконец-то лениво лизнёт гениталии.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Казармы военного городка были сооружениями немолодыми, но добротными, красного кирпича, оштукатуренные, с высокими потолками. Чувствовалось, что не одно поколение погононосцев протирало здесь портянки. Прежде чем попасть в помещение нашего временного жительства, точнее служительства, нужно было метров десять пройти по коридору, зримому только в светлое время суток и не избалованному никакими средствами освещения. Только потом обнаруживалась дверь в непосредственно спально-отдыхальное отделение. Число панцирных кроватей должно было соответствовать количеству прибывающих. Под потолком по всему внутреннему периметру стен был прикреплён деревянный лоток непонятного предназначения. Понятным это стало позже.

Тем временем стали прибывать сослуживцы. Нас оказалось немногим более двух десятков молодых людей в возрасте от двадцати четырёх (я был младшим) до тридцати шести лет. Офицеры запаса, приписанные к Прибалтийскому военному округу, а проще говоря, партизаны.

– А что, ребята, не выпить ли нам винца? – этот вопрос возник как-то телепатически, отовсюду одновременно и настойчиво висел в воздухе, ожидая логического разрешения. Впрочем, оно последовало.

В процессе знакомств я применил уже не раз опробованную тактику – собрал со всех по рублю на покупку в местном магазине гитары с целью более продуктивного времяпрепровождения. Дело в том, что возить повсюду свою гитару получалось накладно, в большом коллективе чья-нибудь задница обязательно на неё опустится. В моей практике их было штук пять, причем две из них крупные женские, взирая на которые так и напрашивалось:

Хорошо иметь большую жопу,

Вот бы в жизни не было печали,

Я б на ней объездил всю Европу,

Все б газеты обо мне кричали.

***

Был бы я с той жопой нарасхват,

Применим по разным назначеньям,

Я бы стал ей гвозди забиват

И детей катал по воскресеньям.

***

Я б её духами надушил,

Покорять бы стал красивых женщин,

На неё портной бы джинсы сшил

Метров пять в окружности, не меньше.

***

Я б придал ей бирюзовый фон,

Разместил цветы на этом фоне,

И, поглубже вставив саксофон,

Громко, от души насаксовонил.

***

Я бы в бигуди её завил,

На царя зверей была б похожа,

Написал бы: «Мимо не пройди,

Оглянись, порадуйся, прохожий!»

***

Я б по свету белому пошёл,

Сел бы там на поле под рябиной,

Восторгаясь тем, как хорошо

Заиметь такую вот жопину!

***

Командиром нашего партизанского отряда (я несколько стесняюсь назвать это взводом офицеров запаса) был назначен старший по возрасту Миша Головин, русский по ФИО, но внешне азербайджанец, причём настолько азербайджанец, что брился он два раза в день. По сути он был не командиром, а скорее --">