Сергей Сергеевич Сухонов - Осенние дивертисменты

Алексеем в автобус зашли два подозрительных парня. Один крупный, мордатый и шумный. Второй мелкий, худощавый и тихий. Длинные до плеч волосы, жидкая, длинная борода, делало худощавое лицо несколько гротескно-иконописным, как если бы иконы писали Кукрыниксы. Диалог антиподов разместившихся на переднем сиденье, заставлял прислушиваться.

Я говорил, что четвертая лишней будет, – шептал мелкий.

– Нисколько, по мне так мало. Наливай быстрей, как тронемся, расплещешь.

Не успел он произнести, как автобус рванулся, драгоценная жидкость бурным потоком хлынула на пол.

– Это твоя доля, разлилась, – почти сценическим шёпотом пробасил мордатый.

– Хорошо. Лучше думай, что Оголтелому говорить.

– Что? Что? Скажем…? Ну,… Пригородный консультировали.

– Консультанты говоришь? Это два бессонных дня у постели больного в трудах пребывали?

– Ну, к примеру, сложный, неординарный случай. Травма. Кровотечение. Сепсис.

– Да…, системный воспалительный ответ, респираторный дисстрес-синдром, полиорганная недостаточность, – с иронией добавил мелкий собеседник.

– Правильно. Ваши анестезиологические термины мне очень даже нравятся. Ими любой прогул оправдаешь.

Да…! Мир тесен, – отметил про себя Алексей, – коллеги!

Автобус пошел на подъем, двигатель набрал обороты, и разговор собеседников потонул в шуме мотора. Лишь слышалось, – первичным натяжением, урод, посадят на десять лет, клирик, мосталыгой бы этой, да тебе по башке, Козырной обещал, Оголтелый не возьмет. Низяев подтвердит.

Пока старенький ПАЗик шел в гору, доктор Шпекин наблюдал унылый пейзаж за окнами. Обращало внимание обилие собак, гаражей и идиотов. Причем последние доминировали в общем количестве наблюдений. Собаки за окном – как две капли похожи на Грыжу, одинаково безобразные, мелкие и трусливые.

– Наверное, специально разводят на племя, – подумал Алексей и, ощущая пробел в кинологии, спросил: – А, что? Собачки то, какой породы? Сидящий сбоку небритый мужик в спецовке с нескрываемым удивлением пояснил: – Мстиславская сторожевая овчарка.

Только теперь Леша понял, что с его приездом в Мстиславск, мир обогатился очередным придурком.

Между тем, автобус пошел на спуск и разговор впереди сидевших собеседников, стал вновь различим.

– А вообще-то идея была твоя, – сильно окая, напирал мелкий, – я…, я…, я… – великий хирург, а на самом деле ты, – длинноволосый задумался, – я бы сказал кто, да Господь не простит.

– Не хочешь…? Однако ты хорош! Наркоз дело сложное. Большая ответственность. А когда всё закончилось, загундосил, – я в тюрьму не пойду. А когда потроха жрал, что говорил…? Ничего, замолишь грехи.

– Ваши слова я отметаю с огромным негодованием, поскольку первоначальный замысел был иным. Криминальный характер омерзительного поступка господин Живорезов вполне очевиден. В данной ситуации, моё поведение соответствующими органами будет расценено, как халатное недомыслие.

– На Колыме про недомыслие расскажешь. Наливай, знай.

После этих слов послышалось специфическое бульканье и легкий стук горлышка о край стакана. Леша дернул за кольцо банки с пивом, раздалось шипенье и слабый хлопок. Мордатый повернул голову.

– Дай пивом запить, – потом на секунду задумался и добавил, – но водки не налью. Самим мало.

Пришлось расстаться и со второй банкой. Следует уважать законы похмельной солидарности.

Между тем внимание Алексея привлекло лишённое логики поведение местных старух-путешественниц. Они входи на редких остановках и при виде бесцеремонно распивающих мужиков, гнев свой не проявляли. Напротив, лица елейно разъезжались в идиотской улыбке, а поза, в которой замирали, становилась угодливо-услужливой.

Вскоре начался ритуал принесение даров. Кроме двух соленых огурцов, полученных от пожилой женщины, было презентовано три куриных яйца, майонезная баночка с грибами, одно яблоко и уж совсем ветхой старухой – чекушка водки. При этом пожилые благодетели заискивали, улыбались и перешёптывались. Длинноволосый анестезиолог, принимая пожертвования, осенял щедрый коллектив старух крестным знамением, и с видимым усилием на весь автобус выговаривал, – Бог простит. Стало понятно, что старухи ехали в больницу номер два навещать родственников и из скудных передач выкраивали закуску двум весьма уважаемым людям. А ещё через минуту лохматый анестезиолог на весь автобус запричитал:

– И, взяв семь хлебов и рыбы,

воздал

--">