Александра Игоревна Мадунц - Осторожно! Злой препод!

сокровище в сейфе, от которого потерян ключ. И ты, подобно опытному взломщику-профессионалу, осторожно пробуешь цифру за цифрой, отыскивая шифр. Пока еще в каждом потоке встречаются студенты, с которыми это удается. Однажды человек вдруг начинает на занятиях улыбаться от радости, а в перемену охотно объясняет домашнее задание одногруппникам — потому что шевелить мозгами, если те адекватно реагируют, ни с чем не сравнимое наслаждение, не правда ли? Открыв новый источник кайфа, причем бесплатный и находящийся вечно при тебе, неофит вряд ли когда добровольно от него откажется.

При подобных обстоятельствах ничуть не удивляюсь государству, положившему преподавателям столь скудную зарплату, что прокормиться на нее сумеет разве что святой отшельник, сидящий на воде и хлебе, — на акриды ему бы уже не хватило. И не надо гнусных инсинуаций — вас опять опередил в них министр образования. Я не виновата, что у него не хватает воображения представить для нас другого выхода, кроме получения взяток. Не дождется! Мы ловко его дурачим, выживая иным способом — работаем дополнительно вечерами и в выходные.

Если честно, я нередко думаю: почему нам вообще платят, а не берут ежемесячные штрафы как с вредителей, целенаправленно подрывающих устои общества? Ведь наша деятельность и впрямь противоречит современным тенденциям в стране. Средства массовой информации прикладывают столько усилий, чтобы молодежь, не дай бог, не научилась думать. Тут тебе и реклама, и глянцевые журналы, и сериалы по телевизору… всего не перечесть. Власть имущим остается морально и материально поддерживать соответствующий настрой да бодро поджидать, пока основной массой избирателей станет поколение, способное лишь опустить в урну нужный бюллетень и дружными рядами пойти куда пихнут (правда, если перестараться с зомбированием, многим и на это не хватит интеллекта — так не зря предусмотрительно отменен порог явки на выборы). И тут некоторые гнусные извращенцы начинают губить юные души, уверяя, что любое утверждение следует проверять с точки зрения здравого смысла, а желательно еще и доказывать. Это представляете, до чего можно дойти? Попробуйте проанализировать с точки зрения здравого смысла действия верхов, направленные якобы на повышение благосостояния народа, — и вам откроются весьма интересные вещи о том, чье именно благосостояние имеется в виду. Нет, подданные без извилин куда надежнее.

По счастью, наше правительство не отличается последовательностью, решительностью и рациональностью. Да, оно всячески затрудняет работу педагогов (единый государственный экзамен, финансирование — точнее, отсутствие такового, и много чего еще), но до радикальных мер: снести нам всем головы или хотя бы запретить зловредную профессию законодательно — дело пока не дошло. Исключительно благодаря этому вы держите сейчас в руках данные заметки. Спешите, пока кто-нибудь не спохватился! Вы получили редкий шанс узнать изнутри жизнь преподавателя, его будни и праздники. И даю вам страшную клятву: все, о чем вы здесь прочтете, — чистая, святая и до неприличия голая правда. За исключением тех моментов, разумеется, которые являются художественным вымыслом. Впрочем, вы их легко вычлените по отсутствию абсурдности. Не умеем мы, математики, игнорировать логику. Тут нам у государства еще учиться и учиться…

Лекция первая, где читателя подстерегает неожиданная радость, — может, вас зря пугали, и автор все же не маньяк?

А что я с детства безумец — так это дело моё.

Михаил Щербаков.

Вера Георгиевна зашла ко мне в аудиторию во время перемены. Эта замечательная женщина (извините, дама) шестидесяти девяти лет работает у нас на кафедре математики, как и большинство пенсионеров, на полставки. Хотя могла бы и на полную — с точки зрения профессионализма она не уступает более молодым, а в жизненной энергии большинству из нас даст сто очков вперед.

Я не зря назвала ее дамой. Невысокая, худощавая, она держит спину так прямо, что после каждой встречи я тоже целый день пытаюсь не сутулиться. Я вообще, общаясь с Верой Георгиевной, переживаю острые приступы комплекса неполноценности. Обувь у нее всегда на стильных тоненьких каблучках (ну не виновата я, что мои несчастные ноги не выдерживают четыре пары в подобном орудии пытки). Одежда элегантная — без неуместного выпендрежа, но отнюдь не