Анита Лус - Джентльмены предпочитают блондинок

слишком обижена, чтобы простить его до того, как мы проедем Ньюарк. Ну а когда мы миновали Ньюарк, Генри уже и сам плакал, а я не могу смотреть спокойно на плачущего джентльмена, так что в конце концов я простила его. Ну и, конечно, как только я попаду домой, мне придется вернуть в магазин все, что я купила у Картье.

Ну а потом я стала объяснять Генри, как мне хочется, чтобы наша жизнь имела бы смысл, и что мне хотелось бы сделать этот мир лучше, чем он был до сих пор. И что он сам так много знает о кино благодаря своему участию в цензуре фильмов, что он просто обязан заняться кинобизнесом. Потому что такой джентльмен, как он, сказала я, просто обязан показать всему миру, что значит по-настоящему чистый и целомудренный фильм, который мог бы стать примером для всех других кинокомпаний.

Ну и все это очень, очень заинтриговало Генри, потому что никогда раньше он не думал о кинобизнесе. И тут я сказала Генри, что мы могли бы попросить мистера Монтроуза написать сценарий, а Генри устроит ему цензуру, а я могу сняться в главной роли. И что когда мы все это сделаем, то получится произведение искусства. Но оно будет чище и целомудреннее, чем большинство других произведений. Так что, когда мы прибыли в Филадельфию, Генри сказал, что он на все согласен, но что он не думает, что мне следует сниматься в главной роли. Но я сказала Генри, что, судя по тому, что я видела, как светские женщины старались пробиться в кино, я не могу поверить, что это было бы «деклассировано», если бы одна из них действительно добилась этого. Так что я его уговорила.

Ну а когда мы приехали в загородный дом Споффардов, мы все рассказали семье Генри, и вся семья была просто в восторге, потому что впервые со времен войны у них появилось что-то определенное, чем они могли бы заниматься. Ну, то есть я хочу сказать, что сестра Генри просто подпрыгнула от радости и сказала, что возьмет на себя все грузовики киностудии и разберет их до основания.

Ну а матери Генри я пообещала, что она обязательно снимется в фильме. Ну, то есть я хочу сказать, что я даже уверена, что мы сможем снимать ее крупным планом, потому что в каждой картине должно быть для разнообразия что-нибудь смешное.

Ну а когда я пообещала отцу Генри, что он сможет кататься по студии и смотреть на актрис, то у него едва не случился рецидив.

А потом я позвонила мистеру Монтроузу и договорилась, что он встретится с Генри, чтобы обсудить все. И тогда мистер Монтроуз сказал мне: «Благослови тебя Господь, девочка!»

Так что я начинаю верить, когда обо мне говорят, что я приношу счастье, потому что похоже, что всякий, с кем я знакомлюсь, непременно становится счастливым. Ну, то есть я хочу сказать все, за исключением мистера Эйсмана. Потому что, вернувшись в Нью-Йорк, я прочла все его телеграммы, и оказалось, что он завтра приплывает домой на «Аквитании». Ну и тогда я встретила его у парохода, и повела его на ланч в «Ритц», и обо всем ему рассказала. Мистер Эйсман очень, очень расстроился, потому что сказал, что как раз тогда, когда он закончил мое образование, я собираюсь сбежать и выскочить замуж. Но я сказала мистеру Эйсману, что он должен только гордиться этим, потому что, когда он увидит меня — жену знаменитого Генри Споффарда — на ланче в «Ритце», я непременно кивну ему, если замечу, и что тогда он сможет указывать на меня и говорить всем своим друзьям, что именно он, Гас Эйсман, тот человек, который занимался моим образованием, которое и помогло мне занять столь высокое положение в обществе.

Ну и это вполне утешило мистера Эйсмана, а мне и вправду все равно, что он скажет своим друзьям, потому что, в конце концов, его друзья — люди не моего круга, и потому, что бы он им там ни говорил, в моем кругу это не станет известно. Ну а когда наш ланч закончился, я и в самом деле подумала, что даже если мистер Эйсман и не казался очень уж счастливым, но, похоже, что он не может не чувствовать некоторого облегчения, особенно вспоминая о моих хождениях по магазинам.

Ну а потом была моя свадьба, на которой присутствовал весь свет Филадельфии. И все эти светские люди были со мной очень милы и любезны, потому практически у каждого из них был готовый сценарий, и все они говорили, что моя свадьба — это просто восхитительно!

Ну, то есть я хочу сказать, что даже Дороти сказала, что все было очень красиво, правда, она добавила, что ей приходилось заставлять себя думать о смерти, чтобы не расхохотаться, глядя на --">