Алексей Иванович Слаповский - МЫ: повести и рассказы

есть и другая Земля — и не одна, мы верили, что никогда не умрем.

Тихо заплакал светлыми слезами рэкетир и бандит Василевский.

— Выпьем, — тихо, из души произнес Потапов. И это стало тостом.

И мы выпили.

ШУТКА

Тимофеев был женат и заботлив о семье, а Ашот был холост и шутник. Тимофеев жил, как вы сами понимаете, в городе Саратове, а Ашот жил тоже догадываетесь где: на Черном море в небольшом поселке и работал в ботанической лаборатории лаборантом — он любил выращивать цветы.

Тимофеев отправил жену с дочкой на отдых в пансионат «Крутой берег». В туристическом бюро, где брали путевки, им даже сказали телефон этого пансионата, и вот на второй или третий день, не имея никаких известий, кроме телеграммы о благополучном приезде, Тимофеев стал звонить. Он не знал, что этот телефон уже полгода как передали ботанической лаборатории стараниями ее начальника Автандила Егоровича, а «Крутой берег» оставили пока без телефона. И трубку снял Ашот, заранее улыбаясь.

— Это «Крутой берег»? — спросил Тимофеев.

— Что вы хотели? — поинтересовался Ашот.

— Нельзя ли пригласить Тимофееву Ларису Андреевну? Я не знаю, в каком она там у вас корпусе или что там у вас, у нее дочка, Верой зовут. Отдыхающие то есть.

— Найдем, — сказал Ашот. — Но ждать надо. Сколько буду искать, столько и жди. Денег не жалко на телефон ждать?

— О чем речь! — воскликнул беспокоящийся о семье Тимофеев.

Ашот замкнул своим ключом дверь кабинета начальника, который часто отлучался и его сроду никогда не было, и вышел из кабинета.

До пансионата было тридцать километров. Но что такое тридцать километров по хорошей дороге и на хорошей машине со скоростью сто шестьдесят километров в час, спрашивал себя Ашот. И сам себе отвечал: э!

Небольшая трудность заключалась в том, что машина Ашота была в ремонте, но могут ли быть помехи, когда речь идет о тревоге человека за свою семью?!

Из многочисленных машин, стоявших у пятизвездного отеля «Парус» (бывший «Профсоюзник»), он выбрал спортивный «Шевроле». Всполошилась гадким голосом сигнализация, но Ашот в момент ее утихомирил. Он привел в действие систему зажигания быстрее, чем об этом рассказано, и рванул с места. За машиной побежали люди, размахивая руками и крича.

Они сели в другую машину и погнались за Ашотом.

Радость Ашота поднималась так же стремительно, как стрелка спидометра.

Я бы не брал без спроса, мысленно говорил он преследователям, укоряя их. Но вы же не дадите, если по-человечески просить! А у людей, может, судьба решается, как ты думаешь? Может, человек повеситься хочет и ему нужно услышать любимую женщину, чтобы раздумать? Может, у него была болезнь рак, и он вылечился и хочет скорей сообщить любимой женщине, чтобы она заплакала от счастья? Э? Разве тебе объяснишь?

И Ашот доводил стрелку до своих любимых ста шестидесяти. Справа были скалы, слева была пропасть. Те ехали, однако, тоже на хорошей машине — и стали сигналить догоняя.

Ашот усмехнулся.

Вдруг послышались выстрелы. Треснуло заднее стекло, осколок впился Ашоту в шею, он вытащил его и кинул, не глядя, и стал снижать скорость. Преследователи поравнялись с ним, продолжая стрелять.

Шины прострелят, забеспокоился Ашот и резко повернул руль, его «Шевроле» ударил в бок машину хулиганов, ударил еще, но глупый шофер вместо того, чтобы отстать, продолжал гнать, чтобы тем, кто сидел с ним в машине, было удобно стрелять в Ашота.

На двух колесах ехать хочет, подумал Ашот, зная, что впереди узкий участок дороги. И действительно, нападавшая машина некоторое время ехала на двух колесах на краю попасти, а потом упала в пропасть.

Ашот продолжал путь.

Он приехал в пансионат «Крутой берег», отыскал Тимофееву Ларису Андреевну с дочерью Верой и сказал свою любимую фразу: «Вас к телефону!»

Он привез удивленных мать и дочь в лабораторию, взял трубку.

— Ждем?

— Безобразие! — закричал Тимофеев. — Целый час прошел!

— Не час, а всего-навсего двадцать четыре минуты, — сказал точный Ашот.

И удалился, чтобы не слушать личные семейные разговоры.

Через несколько минут Лариса Андреевна Тимофеева с дочерью Верой вышли, у Веры Андреевны было изумленное лицо, а у Веры легкомысленное, потому что она в этом возрасте еще ничего не понимала.

— Спасибо, — сказала от души Лариса Андреевна.

— Не за что! — от души ответил Ашот, подавая ей букет только --">