Леонид Резников - Хлопоты ходжи Насреддина

заплатить тебе за воду, — задумчиво произнес ходжа Насреддин, щелкнув пальцами по бородке. — Возможно, ты был прав, и я поступил с тобой неправильно. К тому же ты по моей вине потерпел убытки.

— Нет! Не надо! — вздрогнул мираб, мгновенно позабыв про свой неопрятный вид. Он замахал на ходжу руками, отступая к топчану. — Я дарю тебе эту воду. В конце концов, не столько уж ты и выпил в самом деле. Глоток воды для мучимого жаждой путника — разве это не угодное всевышнему дело? И знаешь еще что: пей в любое время, когда тебе захочется. Да-да, именно так!

— Благодарю тебя, добрый человек, — склонил голову ходжа Насреддин, не слезая с ишака. — Да воздастся тебе за это.

Он тронул своего ишака, и тот затрусил прочь.

Мираб долго не мог пошевелиться, глядя вслед удаляющемуся старику и не веря, что так легко отделался. Наконец он опомнился и тяжело опустился на краешек топчана.

— Уф-ф! Вот же напасть свалилась на наши несчастные головы! — пробормотал он, стянул с себя насквозь мокрый халат и, невнятно бормоча ругательства себе под нос и радуясь, что так ловко отделался от гнусного Насреддина, взялся выжимать его. Может, все еще обойдется, и ходжа не тронет несчастного мираба Хасана. Ведь Хасан разрешил ему пить, когда и сколько вздумается! А это ведь тоже что-то значит.

«Хотя, — размышлял Хасан, устремив свой взгляд на острые пики гор, — не мешало бы предупредить друзей о прибытии ходжи Насреддина в селение». Ведь ни мулла, ни судья, ни сборщик податей ничего не знают о свалившейся на их головы напасти. Но мираб колебался. Его мучили сомнения. С одной стороны, предупредить, конечно, нужно, а с другой, вдруг этот проходимец Насреддин пронюхает об этом?

При мысли о возможной каре Хасан даже зажмурился и наморщил лицо. Нет! Никуда он не пойдет. Пусть кази и все прочие сами разбираются с проклятым Насреддином, а ему, мирабу, и своих забот достаточно, чтобы еще взваливать на свои плечи чужие. Ведь кому как не Хасану было знать, что случись с ним беда, никто из его друзей ему не придет на выручку. А потому Хасан, хорошенько поразмыслив, кивнул сам себе, повесил халат сушиться на ветки ивы и улегся на топчан досматривать прерванный сон.

Ходжа Насреддин обернулся только один раз, когда ива со вновь развалившимся под ней мирабом почти скрылась из виду за поворотом дороги.

— Да, лопоухий, кажется, нам с тобой придется задержаться в этом благословенном селении. Алчность здесь успела глубоко пустить корни, если уж мираб продает горную воду глотками.

Ишак ничего не ответил. Он только покачал головой. Ему, как и его хозяину, это пришлось совершенно не по нраву. А ходжа Насреддин нисколько не удивился тому, что мираб продолжил свой полуденный отдых, а не рванул вниз предупредить своих дружков о прибытии ходжи. Насреддин сразу распознал в мирабе труса, а трус, как известно, больше всего уважает собственный покой. Он наверняка полагал, что очень удачно отвязался от ходжи, и тот оставит его в покое.

«Ну, погоди у меня, гнусный обирала! — подумал про себя ходжа Насреддин, неспешно отдаляясь от водопада. — Ты у меня еще получишь достойную тебя плату!..»

Глава 2 Важный документ

Ишак шел неторопливым размеренным шагом, и у ходжи было время хорошенько присмотреться ко всему, что его окружало.

Вдоль дороги тянулись поля, вернее, небольшие наделы, на которых, не разгибая спины, трудились бедняки в ветхих одеждах. Безнадежность и отчаяние лежали печатью на их утомленных осунувшихся лицах. Ходжа хорошо понимал причину их переживаний: с таких клочков земли снимешь не больно-то большой урожай. Часть его придется отдать в уплату налогов — очень приличную часть, — еще нужно будет отложить зерно для посева на будущий год, раздать долги, которых у бедняков обычно больше, чем доходов, заплатить налоги, а на остальное умудриться прожить до следующего урожая.

Справа от дороги, по которой ехал ходжа, был выкопан глубокий арык. По арыку текла мутная вода, но на поля она не попадала. Ответвления для полива были заложены крупными камнями. Впрочем, время полива уже прошло — скоро нужно убирать урожай, но судя по низкорослой ржи и вяло растущему хлопку, ходжа догадывался, что мираб дерет за полив столько, что земледельцы едва позволяют себе пользоваться водой. Но ведь вот она — течет мимо, бесполезно перекатываясь вдоль высоких крутых стен арыка и убегая неизвестно куда. Казалось бы, отвали камни и --">