Владимир Николаевич Трофимов , Екатерина Владимировна Трофимова - Похождения молодого охотника и его друзей

боеприпасами. Все было быстро сложено в одну большую кучу у стены. В пятницу пришлось удрать с работы пораньше. Нельзя сказать, что меня отпустили с радостью. Но отпустили, что уже было неплохо.

К пятнице погода лучше не стала. Двадцать с лишним градусов ниже нуля означали, что надо надеть все теплое, что только найдется. Рубашка, на нее свитер. Сверху меховая куртка, хотя и видавшая виды, но еще не успевшая окончательно прохудиться. Толстенные ватные штаны, под них обычные. Боеприпасы, нож, патронташ, валенки, специальные охотничьи варежки — перчатки. На правой был умышленно отрезан указательный палец, чтобы было удобнее нажимать на спусковой крючок. Все это добро пошло прямо в рюкзак. Ну, кажется, готов!

Вовка заехал за мной на своем «жигульке». До Казанского вокзала было совсем близко. Уже минут через двадцать мы притормозили у линейного отдела милиции Казанской железной дороги. Я остался в машине, а Володька, изображая из себя большую важность, отправился на окончательную встречу с Веселовым в его кабинет. Минут через двадцать он вернулся. Было решено оставить машину тут же, рядом с отделом. Чтобы милиционеры сторожили, пока мы будем охотиться. Об этом Володька договорился с самим Анатолием Ивановичем.

И вот мы, нагруженные своим охотничьим багажом, уже идем по перрону. Городская атмосфера сменилась на особый запах железной дороги, который ни с чем не спутаешь. В воздухе пахло сгоревшим каменным углем, которым по-прежнему что-то тут топили. Так пахнет поездка в какие-нибудь далекие края в хорошем пассажирском вагоне.

Поезд стоял где надо, из вагонов выглядывали проводники, торопились пассажиры. Мы плелись вдоль вагонов, выбирая какой получше. За спиной болтались ружья в чехлах, а в руках мы тащили свои рюкзаки. Для пригородной электрички мы бы выглядели вполне пристойно. Там много любителей подледного лова, да и просто жителей подмосковных сел, волокущих в руках самую разную кладь. Но тут-то был все-таки пассажирский поезд, на котором ехала немного другая публика. Проводники поглядывали на нас с некоторым недоумением, а мы все не решались, где остановиться.

Оказалось, что Веселов снабдил нас интересными проездными документами. Дал две маленькие картоночки, очень похожие на те, которые раньше выдавались вместе с билетами на пассажирские поезда. То есть вроде бы плацкарта. Но не плацкарта. Действовали эти картонки следующим образом. Подходишь к любому поезду, который понравился, на любой попавшейся станции. Заходишь в любой вагон и суешь эту самую картонку в нос проводнику. Это значит, что в вагон сел сотрудник транспортной милиции. Так можно ехать сколько хочешь и куда хочешь. Хоть до Владивостока. Если есть свободные места в купе (а они всегда, наверное, есть), то проводник обязан их вам предоставить. В крайнем случае сиди на откидном стульчике в коридоре. В общем, сплошной железнодорожный коммунизм.

Наконец, один из вагонов нам понравился. Это был обычный купейный вагон, но проводник выглядел попроще. Худой, какой-то замученный. Такой не будет задавать ненужные вопросы. Ведь мы со своими ружьями и котомками изображали из себя милиционеров. Что-то вроде секретных оперативников на ответственном задании, переодетых под охотников. Думаю, однако, было видно за версту, что мы за оперативники. Но проводник тем не менее в вагон нас пустил, никаких вопросов не задал, да еще посадил в свободное купе. Правда, от нас как-то все отворачивался и кривил губы. Чая также не предложил. Видно, не сильно любил милицию. Но нам было не до таких тонкостей. Мы расслабились, наслаждаясь первой маленькой победой. Развалились у окна, сняли верхнюю одежду. Вечерело. Поезд тронулся и вскоре за окном побежали дома с освещенными окнами, которые попеременно сменяли то пролески, то переезды.

Конечно, тут же, прямо в купе, можно было перекусить, а то и выпить. Но зачем размениваться? Ведь вскоре нас должен был ждать шикарный стол, который предварял бы такую же шикарную охоту. Володька стал что-то рассказывать о своей работе. Я слушал его вполуха. Власов был комсомольским работником. То есть на самом деле он был химиком. И поначалу работал в соответствующем институте недалеко от Курского вокзала, где изобретали всякие нужные химические вещи. В том числе занимались и порохом, что переводило институт в разряд особо важных государственных учреждений.

Вот в этот институт Власов и попал по распределению. Маленько поработал --">