Станислав Симонян - Как стать испанским рыбаком

же конфликт, где главное событие? Зачем ты, автор, описываешь нам банальную историю работяги? Что ты хочешь этим сказать? Типа вот вам позитивный пример? Тоже мне Вольтер выискался…».

И как бы мне ни хотелось быть Вольтером, но эта груда текста была прологом, позволяющим представить себе образ обычного человека, среднего, ничем не выдающегося «помидорного» эмигранта.

А рассказать я хотел о душе, о думах моего героя. Помните, ведь Паша — хороший парень, не какой-нибудь «ватник» или прочее быдло.

Познакомился я с Пашей пару лет назад по мелкой строительной необходимости. Работу сделали быстро, качественно, хотя и не очень дёшево. На этом знакомство могло и закончиться, но, на удивление, я начал встречать Пашу на концертах мировых звёзд в Барселоне. Это несколько ломало мой полностью ошибочный шаблон о культурной невоспитанности украинских строителей.

Мадонна, Элтон Джон, Юрий Шевчук…

Мы стали общаться…

Нет, Паша не был скрытым интеллектуалом, не читал Кафку по ночам. к сорока годам, когда все цели в жизни — спокойная, безбедная жизнь, хорошая семья — были выполнены, он вдруг ощутил в себе какую-то необъяснимую пустоту, чего-то не хватало, и это «что-то» беспокоило всё больше и больше.

Обычный россиянин в этом случае оперирует исторически привычными вопросами «Кто виноват?» и «Что делать?», но Паша на них ответил двадцать лет назад. и похоже — правильно.

Чтобы найти, чем заполнить душевный зуд, Паша стал посещать объекты культуры и искусства — театры, музеи, концерты…

Правда, несколько бессистемно: его можно было встретить и на концерте французского скрипача-виртуоза Ары Маликяна, и на дерьмовой антрепризе С. Садальского, где подвыпившие эмигранты кричат из зала: «Эй, Кирпич, скажи „коселёк“!».

И то, и другое Паше нравилось одинаково…

Более того — он выучил три аккорда на гитаре и стал фальшиво петь под Высоцкого, правда, в основном «Разговор у телевизора». Даже стал пробовать себя в живописи. Из-под его кисти выходили асимметричные котики и аляповатые натюрморты.

Паша с семейством традиционно отмечал русское Рождество, старый Новый год и День строителя. Однажды мужики из бригады пригласили его на шашлык по поводу 23 Февраля. Хоть Паша никогда не имел отношения ни к какой армии, он свято верил, что это — просто мужской день, как и 8 Марта — женский.

Реальность оказалась впечатляющей: в парке на окраине города собралось более двухсот человек, все из стран бывшего СССР. Оказалось, что на такое сборище требуется разрешение властей, которое было незамедлительно получено.

Посреди поляны стояла настоящая советская полевая кухня фронтового образца, в ней варилась «фронтовая каша». Рядом стоял восстановленный «Виллис», образ несколько ломали свежие испанские регистрационные номера.

— Откуда здесь эти раритеты? — удивлённо спросил Паша у соседа по столу.

— Так мы ж годами готовимся, и машина, и кухня по частям вывозились из России и Украины. Здесь у мужиков всё есть — и мастерские, и руки. Восстанавливали, собирали, даже зарегистрировали как исторический раритет, чтобы можно было по дорогам ездить. Мы же и Родину, и её историю забывать не должны…

Было объявлено общее построение, почти на каждом красовалась какая-либо деталь военной формы, указывающая на род войск, в которых служил владелец. Каждый должен был выйти и доложить по уставу: где и когда служил.

Пузатые мужики за пятьдесят выглядели комично, но Паше этот спектакль тоже нравился.

После организованного двухчасового шоу, с представлением и поздравлениями от боевых подруг и детей, началась организованная пьянка с шашлыками и воплями «не плачь девчонка, пройдут дожди…».

— Мне как-то неудобно, я ж в армии не был, — пьяно плакался Паша.

— Да тут две трети в ней не были. Привези себе фуражку или куртку с родины, какую хочешь: хоть десантни же ка, хоть моряка. Мы же — мужики, защитники, надо бабам раз в год показывать, кто в доме хозяин. Но это так, считай, что репетиция, ты вот теперь наш, приходи День Победы праздновать, там вообще всё серьёзно будет, подготовка уже идёт вовсю. Пойдём на парад Победы.

— Здесь, в этом парке?

— Ещё чего! по Рамбле, главной улице Барселоны. Уже заявка подана.

— Неужели разрешат? Вроде же испанцы в войне за Гитлера были?

— Всегда разрешают, понимают, что мы в войне победили. Вот и напомним им.

И тут пустота стала заполняться. --">