Анастасия Сергеевна Васильева - Новогодний сюрприз

вливая ему в рот по чайной ложке какую-то жидкость, она укрыла его теплым одеялом и выгнав всех, кроме Анжелы, суетилась у плиты, заваривая чай.

– Может вы хоть сейчас расскажите мне, что все это значит? – взмолилась Анжела.

– А что тут рассказывать? – обернулась Баба Нюра, – не надо было тебе соваться к этой ведьме. Ты сама чуть не погубила нас всех.

– Но ведь Гриша в опасности! Надо что-то делать!

– С Гришей все будет хорошо, поверь мне на слово. Я тут все вымыла, горшки с цветами выкинула, все продукты, на всякий случай тоже. Поэтому, не обессудь, один чай остался. И с тобой теперь тоже все будет хорошо, не о чем не думай!

– А как же проклятье?

– Не будет больше никакого проклятья. Отравился он, а знахарка эта, как вы ее все называете, ему еще яда подбавила, спасибо тебе! Эта Авдотья-то – сестра наша третья. Аграфена, Авдотья, да Анна – все на А. Только мы это всегда скрывали, в особенности, когда она чудить начала. Переехали с того хутора в Скорынево. Я вначале думала, что она действительно даром каким-то особенным обладает, у нас ведь и мать лечила травами, и бабка. По- родственному, помочь может. Обратилась к ней, в итоге муж мой, Пашка, вернулся, вот только детей бог не дал. Оказывается, извести весь наш род решила, чтоб продолжения ни у кого не было ни по женской линии, ни по мужской. Простить не смогла, что мы от нее отказались. А как не отказываться-то было? Все село от нас шарахалось, думали, что мы ведьмы, чуть дом наш не сожгли. Что было делать? Так и переехали. А потом, и весь тот хутор стал пустеть, пока Авдотья там одна не осталась. Видимо, обиду на нас затаила, старая карга. Решила мне внука укокошить. Пусть теперь сама горит в аду!

– Зачем вы дом-то подожгли?

– Кто дом поджог? Ты, деточка, надышалась видно травой какой-то! Я только окно закрыла, да дверь, чтоб эту мумию там не продуло, пока она в себя приходит после нашего разговора. Это, наверное, лучина упала, вот все и полыхнуло. Давно ее предупреждали, что надо электричеством пользоваться, как все цивилизованные люди. А она свечки, да свечки – вот и погорела, жаба пучеглазая!

– А откуда она про меня-то знала?

– Аграфена, мать Гришина, пока жива была, к ней тайком ходила, да рассказывала про сынка, как он там в Москве устроился. Переживала очень за него, а поделиться не с кем, муж только рукой отмахивался. Авдотья-то по картам мастерица, как раскинет, так все ей и скажет, что там у него: неприятности ль в казенном доме или известие от бубновой дамы. Чушь собачья, конечно! Но, Аграфене все ж спокойнее было. Потом, начала хвастаться, что сынок на работе в хорошей фирме начальником служит, что женился на богатой москвичке. Смекаешь, как на это ведьма наша реагировала? Но разве ж Аграфене можно было что-то объяснить? Сестра – родная кровь. На гадости не способна. А та только злость больше в душе таила, да завидовала. Как Аграфена умерла, так поток информации и прекратился, все затихло, и колдунья наша умолкла. Мы хоть вздохнули спокойно! А три года назад, как Гриша-то, приехал, опять вылезла. Радовалась, конечно, что ничего у него в Москве не вышло, вернулся ни с чем. Может она чего и сделала, чтоб его отовсюду поперли, поди теперь разбери? Через него и на тебя могло перекидываться, муж и жена- одна сатана! А, как ферма пошла на лад, так давай вынюхивать, да козни строить и сплетни сводить, ну вот и добралась видно, старая мумия. Надо было мне ее раньше прижучить!

– Сумасшедший дом какой-то! – застонала Анжела, – я ничего не понимаю.

– А и не надо! Главное, что все живы и здоровы! Ларек новый отстроим, коров еще купим. Сейчас, главное, Гришеньку выходить. Ослаб он сильно. Стерва эта, видно и в дом залезала. Я пока убиралась, что только не обнаружила. И гвозди ржавые в бревнах, и иглы, и трава какая-то сухая, рассыпана. Черт знает, что она еще тут творила.

– А Грише, что скажем?

– Мозгами шевели, что ж я тебя всему учить-то должна? Ты женщина или кто? Незачем ему в этих бабских делах разбираться. Мужики-то они только с виду сильные, а так –то нервы, ни к черту. Чуть перенапрягся и привет! Зачем нам это надо? Я вообще-то, еще правнуков хочу понянчить!

Анжела закрыла лицо руками.

Гриша не приходил в себя три дня. То метался по подушке с дикими стонами, то трясся мелкой дрожью, то затихал так, что Анжела подносила к его рту складное зеркальце,

--">