Юлия Игоревна Шиянова - Былое-удалое. Сборник добрых рассказов о жизни, людях и коте

Ялте по-прежнему горело

Поэзия и маркетинг

Гурзуф был бы поэтичным, если бы не вонь канализации и продуктов кошачьей жизнедеятельности.

Котов тут много, есть даже памятник чёрной кошке Муське, которая каждый день ровно в 19:00 ждала своего Рыжего. Он плавал на местном судне и таскал ей рыбку. Их пятнистые потомки и загадили весь Гурзуф.

Если тут и останавливаться, то только в санатории «Гурзуфский». Прекрасный парк с дорожками, здания ещё начала 19 века с резными узорами. Сохранилась и часть оливковых деревьев, которые нравились Пушкину.

Здесь же дача Коровина и Чехова. Рядом ─ беляши, чебуреки и аутентичный южный маркетинг, когда продавщица жуёт свои пирожки и приговаривает: «До чего же вкусно!»

Беляшная дама у Коровина, видимо, превзошла себя, потому что заверяла, что никогда таких вкусных не ела. А на вопрос: «Что за мясо?» ─ ответила гениально:

─ Со свининой делаю, а то с говядиной уже наелась.

Мы слушаем, как к Коровину приезжал Шаляпин. Беляшная царица смачно жуёт свои шедевры, рядом бабка обещает отдать лук и черемшу за 25 рублей. А из соседнего кафе звучит шансон. И вот этот микс ─ неотъемлемая часть любой экскурсии по Крыму.

Певец: «Горечь пройдёт, сгинет тумааааан…»

Экскурсовод: «…пока Коровин с Бальмонтом жарили рыбу, Шаляпин пел…»

Певец: «Губ твоих мёд ─ сладкий обмааааан…»

Экскурсовод: «…Соловьёва не выдержала, разрыдалась, обняла Шаляпина и подарила купчую на одну из скал…»

─ Купите беляши, никогда таких вкусных не ела!

─ Да мы ж с Кубани, сами вас накормим!

─ Очень надо! Мы в Крыму сами кормимся!

После небольшого гастрополитического спора мы карабкаемся вверх по улице 70 см в ширину. Про вулканическую породу, из которого она выложена, я не слушаю: всё боюсь, что экскурсовод наступит в кошачью жизнедеятельность. Облегченно вздыхаю, когда мы двигаемся дальше.

─ Уй, ты господи, думал, блуканул уже, – радуется дедулька, увидев меня.

Он решил отстать от своей крикливой жены, которая обматерила его за неумело сделанные фотографии. Вскоре она успокоилась и вручила мужу примирительный банан.

А мы двигались через современный парк «Айвазовский» к домику неизвестного архитектора в стиле функционализм ─ туалету. Ещё в Гурзуфе его называют иначе: здание, к которому не зарастёт народная тропа. В Гурзуфе всё пропитано поэзией…

Где обитает Ничего

Спустя пять часов мы поднялись на Ай-Петри и отбивали атаки поднебесного бизнеса:

─ Спуститься на лошадках не хотите?

─ Спуститься?! Поднялись же только!

Первые подъёмы самые сложные ─ с непривычки. Инструкторы это знают и отвлекают туристов ароматическими маслами.

─ А шо это оно делает?

─ Улучшает настроение и умственную деятельность.

─ Умственную? Тогда Дане под нос намажьте…

Группа была южная, крымско-кубанская. Я шла и балдела от этих расслабленных интонаций и исковерканных слов.

─ Тю, это нам ещё полпути чухать?

─ Звездец. Почему всегда остается полпути, как ни спросишь?

─ А сюда ещё за грибами пешкодралят. Манала я такие грибы!

Идём всё выше, петляем. Лёгкие привыкли, дышится свободнее. У меня деревенеет колено ─ инструктор лезет за бинтом. А я катаю по ладошке шишку: приятно покалывает и отвлекает от усталости.

На Таракташском гребне фотографируемся всей группой ─ инструктор снимает с другой скалы, которая напротив. Что-то кричит.

─ Шо он там?

─ Да сваливайте уже, грит, идти пора.

Хохот. Слазим с гребня, но кто-то остаётся:

─ Яна, держись!

─ Так за шо тут?

─ Так не лезь.

─ Так я уже залезла.

─ Ну стой тогда.

Добрались до вершины. Идём по плато сквозь вдуваемые на него облака. Уже видны зубцы Ай-Петри. До них опять полпути, но все расслабляются. Разговоры заходят за еду. Местные делятся рецептом вина:

─ Я сделала, но не пробовала ещё: поставила банку, а она прилипла к полке!

─ Так ты это, трубочку к ней проведи и пей.

─ Так банка ж здоровая, всю полку заняла, голову туда не просунешь.

Хохот.

Снова спуски и подьёмы, сил нет, катаю шишку, чтобы отвлечься. Предлагаю женщине орехи:

─ В них жиров много.

─ Куда мне ещё жиров-то? Думала, свои по дороге растрясу…

Подножие окончательно заволокло. Становится жутко: подходишь к обрыву, а за ним ─ Ничего. Высоты не чувствуешь. Пустота. И ветер воет. Всё это будоражит: хочется и отвернуться, и смотреть.

Такие походы полезны не только для сердечно-сосудистой системы. Но и для… Не знаю, что это, но опишу. Ты ─ снова --">