Алёна Русакова - Не для тебя моя роза цвела

проклятущ-щая!

Выбежав из дома, пожилая женщина рванула за ворота. И вернулась с двумя мальчишками.

– Сёмочка, – наглаживала она мальчишек по волосам. – Кирюша. Мои сладкие. Настрадались. Идите я вам сливы помою…

После того как внуки убежали в комнату смотреть телевизор, Ирма Семеновна вздёрнула подбородок. Почувствовала себя хозяйкой положения. Невестка (бывшая) смотрела на нее с прежней покорностью, к какой ее Ирма и успела приучить. Ить девчонкой совсем, в семью свою взяла.

– Ну? Чего ты там говорила то?

– Ирма Семеновна. Мама… Квартиру нашу я освободила. Всё-равно делить будем, если закончим бракоразводный процесс… Я домой приехала. В дом моей бабушки. Все-равно он стоит, с заколоченными то окнами. Жить в нем будем. Дети в местную школу пойдут.

Ирма Семеновна похлопала глазами.

– Вот те на… Игру каку-то затеяла, проклятуща? Что-то сладко поёшь, да жёстко спать. Говори, чего нахимичила. Почему мой Дёмка от тебя ушел? Выгнала? А он у меня парень гордый! Коль выгнала, и ушел!

– Я пойду, мама Ирма, – вскочила из-за стола Зинаида. – Не ругайтесь.

– Иди иди! – махнула наотмашь рукой Ирма. – Пацанов не отдам! У меня поживут, пока там устроишься.

На деревню опускался закат.

Заблестели намытые Зинаидой окна в старом бабушкином доме, а вечерами там был включен свет. Оттого и заглянул в этот дом, живущий по соседству Скворцов.

– Кто тут хозяева? – раздался его приятный голос.

– Я тут, – обернулась Зинаида.

Белила печь, оттого вся заляпанная в белой краске-водоэмульсионке.

– Ба, Зинаида? Ты ли это? Ну и дела.

– Я, я. Проходи, раз зашел. Как-раз я перерыв собиралась делать. Чай вместе попьём.

Зинаида встала с корточек и отложила кисть.

– Слышал я, что с Демидом разводитесь, – завел речь гость.

– Хм вот как? Ну и болтают кто чего, – закусила губу Зинаида, поставила чайник на маленькую плиту.

Мужчина смотрел на нее. На гладком лице ее, приятной округлости, ярко выделялись глаза и очерченный рот. Залюбовался Скворцов. И как такую шикарную женщину, бросить возможно было, проносилось в его голове.

– Поругались мы, с кем не бывает, – соврала с ходу Зинаида. – В городе знаешь же, жить после деревни тяжко. Сидишь в квартире, ни по траве босиком не побегать, ни в снегу после баньки поваляться. Тоска, одним словом, непривычно всё. Только и остается делов, что друг с другом ругаться.

– И такое бывает, – согласился Скворцов. -Ты зови Зинаида, коль чего приколотить надо, дак сразу приду.

– А ты то сам? Женился на ком? Детишки?

– Нет никого, ни жены, ни детей. Мать и то схоронил шесть лет назад, с тех пор так и живу один, как бирюк. А это что у тебя, Зинаида? – встал со стула мужчина и легонько тронул розетку. Та держалась на честном слове. Отвёртка есть?

– М-м… Наверное нет.

– Домой схожу, за отверткой, – подорвался Скворцов. – Через минуту вернусь.

Глава 3

Демид стоял, уткнувшись в книжку у стеллажа. А когда посетители, две девчоночки, набрав и оформив у библиотекаря книжки, ушли, хлопнув дверью, Демид оказался за столом около Веры.

– Иди сюда, Верка.

– Нельзя. Вдруг кто зайдет.

– А что я как дурак тут полчаса с книжкой зря стоял? Дай обнять хоть тебя.

– Ах ладно, только осторожнее. Боюсь я, Дёмушка. Неправильно всё.

– Заладила. Сказал же, в ЗАГС с тобою пойдем.

Женщина с прической «калачиком» вырвалась и отбежала, натужно дыша.

– Говорят, Зинаида в деревню приехала. С сыновьями твоими.

– Приехала. Ну и что.

– Так за тобой же, понятно. Вернуть тебя хочет. Почему дети живут у твоей матери? Они что, с тобой останутся? Ну, я так не смогу, извини.

Демид попытался поймать в свои объятия женщину, та снова отбежала и не далась. Тогда мужчина рассердился.

– Что за глупости ты говоришь? Когда хоть одна мать, боле-менее нормальная, от собственного ребенка отказывалась? С Зинкой они останутся, с Зинкой. А будешь недотрогой от меня бегать, уйду. Чай не мальчик уже, со мной таки штучки не пройдут!

Вера постояла у окна, надув губы.

– Своими словами, Дёмид Степанович, вы перечеркиваете сейчас все то хорошее, что между нами имеется!

Демид постоял, ошарашенно раскрыв рот.

– Ну Верка, – восхищенно усмехнулся он. – Какая ты! Оттого ж и люблю! Ты ж не Зинка, накось-выкось разговаривать. Та то что, рот раскроет и видно издалека в ней, повариху столовки.

Услышав сие, библиотекарь Вера приосанилась. На щеках румянец появился.

– Но смотри, – добавил Демид. – Одними речами --">