Юрий Леонидович Золотарев - Привет предкам

заботы и внимания.

— И вокруг твоего доклада…

— …который мы все так прилежно читали.

— Я это понял теперь. — еле слышно прошептал глава семьи. — Дайте мне…

— Ну что, что тебе дать? — участливо спросила жена. — Чего тебе хочется? Свежей воды? Свежего воздуха?

— Мне бы свежего слова, — жалобно попросил Григорий Петрович.

С ОПЛАТОЙ ЗА ХАМСТВО

Если вам вдруг понадобится попасть к начальнику отдела кадров строительного треста Бородулину, настоятельно рекомендую кое-какие меры профилактического характера.

Прежде всего, как говорится, возьмите себя в руки.

Не мешает захватить с собой валериановые капли.

Хорошо также предварительно принять душ для укрепления нервной системы.

Мало того, что вам придется простоять в коридоре у кабинета Бородулина час, два, а то и больше. Когда вы наконец откроете дверь, он встретит вас приблизительно так:

— Что надо?

Не дай вам бог возмутиться, сделать ему замечание! Гром проклятий обрушится на вашу бедную голову.

Видимо, не желая испытывать непосредственно на себе все прелести характера Бородулина, заместитель управляющего трестом Лебедев частенько прибегает к помощи телефона.

Вот одна из бесед:

— Товарищ Бородулин, где же вы пропадали? Вас давно в тресте ждут.

— Пошел ты.

Коротко и ясно.

Но чтобы до конца уяснить себе образ этого руководителя, я беседую с добрым десятком работников треста, и все в один голос заявляют категорически и прямо:

— Бородулин — хам. Примеры? Сколько угодно.

К начальнику отдела кадров заходит его подчиненная.

— В коридоре вас очень давно ждет какой-то рабочий.

Не мешайте…

— Но нельзя же томить человека за дверью!

— Вон отсюда!

Как видите, Бородулин — человек решительных действий. Не понял грозного смысла поджатых губ, нахмуренных бровей — пеняй на себя:

— Вон!

— Убирайтесь к черту!

Каков же результат? Плачевный. В буквальном смысле: немало слез пролили оскорбленные Бородулиным женщины, работницы треста. Слезами, однако, начальника не проймешь. Он непреклонен:

— Идите и утритесь!

Стоит ли после этого удивляться, что в партбюро сыплются одно за другим заявления на Бородулина: «обругал… обидел… унизил…».

А секретарь партбюро Лаптева не только собирает заявления, но и прикладывает к ним свое. Ведь и ей, Лаптевой, Бородулин с насмешкой сказал:

— Подумаешь, пуп земли!

Собралось партбюро. Раз, другой… Бородулина предупреждали, он каялся, обещал исправиться, подтянуться, а затем снова пытался поставить всех во фронт:

— Молчать! Не возражать! Уволю!

Я вот к чему клоню разговор. У нас нередко изображают кадровиков сухарями и бюрократами. Но, как и среди людей других профессий, есть кадровики внимательные и черствые. Умные и недалекие. Культурные и некультурные. Все зависит от самого человека.

Работать с кадрами отнюдь не значит перебирать лишь бумажки, изучать анкеты, ставить печати. Кадры — это живые люди. А с ними надо уметь обращаться!

За долгие годы своей деятельности Бородулин так и не заметил, как выросли вокруг него эти самые кадры, как расширился кругозор людей, как поднялась их культура.

Люди росли, а Бородулин топтался на месте. И он отстал. Не только в смысле культуры, но и в своих взглядах на жизнь. Этот человек живет старыми понятиями, действует методами, давно ушедшими в прошлое.

Поскольку Бородулин всего этого не захотел осознать, коммунисты треста вынесли ему выговор и попросили руководство освободить их от такого работника.

Освободили.

А народный суд тотчас Бородулина восстановил.

Иногда создается такое положение, что от заслуживающего увольнения невозможно избавиться. Причем на защиту встает не только суд. Многие начинают рассуждать так:

— Ну уволим, а куда он пойдет? У нас нет и не может быть безработных!

Верно, не может. А кто сказал, что у нас могут быть бездельники, рвачи, грубияны?

— Мы готовы предоставить Бородулину другую должность, не связанную с --">