Святослав Владимирович Логинов - Чисти картошку

происходит из-за диабетической стопы? Кроме того, от сладкого у диабетиков случается инфаркт и ретинопатия.

— Ох… — на последнем издыхании выдохнул Дормидонт.

Боль огненным шурупом ввинтилась под левую лопатку. Тут уже не надо быть специалистом в белом халате, чтобы понять: случился инфаркт. Теперь осталось дождаться ретинопатии и гангрены обеих стоп.

— А вот и гангрена, — объявила эндокринолог. — Надо было вовремя лечить варикоз. Но делать нечего, упустили заболевание, значит, срочно зовите хирурга делать ампутацию!

Хирургу на радио слова не давали, поэтому она подошла молча и в минуту отрезала обе ноги.

Дормидонт уже ничего не чувствовал и ни о чём не заботился. Даже картошечка с салом уплыла в неведомую даль. Свет в глазах мигнул и погас, словно кто-то вырубил электричество.

— Никак, помер… — произнёс Иванов.

— Не дождётесь, — возразил Петров, на секунду забыв о своей народности. — Это у него ретинопатия. А умереть он не может, потому что не знает от чего помирать, от инфаркта или инсульта.

Сидороу схватил венский стул и саданул им по голове Петрову.

— У кого хороший стол, у того хороший стул, — заметил Иванов, которому стула не досталось.

— Если вы ходите по большому хотя бы раз в день, то ваш кишечник работает на пять! — произнёс радиоголос. — Главное, не есть жирного и жареного, и тогда запор вам не будет грозить.

— Картошечки с салом… — Дормидонт сам не знал, кто это произнёс. Должно быть, Сергей.

— Регулярный жидкий стул есть свидетельство твёрдости духа! — хором заявили народные артисты.

В глазах было темно, руки и обрезки ног не слушались. Оставалось спать, пусть и на голодный желудок.

Дормидонт заснул и ему приснился сон. Снилось, будто бы он в своей квартире, и радио выключено, и никого рядом нет, а ноги и руки есть, послушные, словно в молодости. Ещё есть большая кастрюля, тяжёлая чугунная сковорода, и много-много нечищеной картошки. В холодильник Дормидонт не заглядывал, но знал, сало никуда не делось и ждет своей очереди.

Дормидонт присел на несломанный стул и споро принялся чистить картошку. Из груди сама рвалась радостная песня: «Чисти картошку, ешь понемножку! К тебе девочки придут, поцелуют и уйдут». Никогда, во сне не приходили к Дормидонту девочки с поцелуями. А в реальности приходили только тётки в белых халатах.

Нет в жизни счастья. Картошка уже была начищена, полная кастрюля, но сковороду Дормидонт поставить на огонь не успел. Сон кончился, пришлось просыпаться.

Он по-прежнему валялся на полу, руки-ноги отказали, глаза, вроде бы, видели, но что? Иванов с Петровым выплясывали кан-кан и пели на разные голоса: «Серёжка, Серёжка, идём копать картошку!» Почему Серёжка? — в песне совсем другое имя. Медицинская свора сгрудилась вокруг парализованного Дормидонта и наперебой твердила:

— Пить молоко нельзя! Это вредно!

— Нельзя газировку!

— Нельзя сладкое!

— Нельзя не только сахар, но и фруктозу!

— Нельзя красное мясо!

— Нельзя белый хлеб!

— Нельзя зелёную редьку!

— Нельзя то, нельзя сё. Нельзя всё!

— Но всего сильнее, — рявкнули они хором, — нельзя курить!

Откуда силы взялись, и Дормидонт сумел громко проорать:

— Да не курю я, не курю!

— Сию минуту начинай курить! — приказали специалистки.

— Зачем?

— Чтобы мы могли отучить тебя от этой пагубной привычки!

Тягостное недоумение навалилось на Дормидонта. Он закрыл слепые глаза и уснул, чтобы не видеть самозваных врачей.

Снилось, что он у себя дома, и никого рядом, только нечищеная картошка и сало в холодильнике. Жаль, что в прошлом сне всю картошку перечистил, а она снова нечищеная.

Взял нож, придвинул кастрюлю, принялся картошку чистить. Главное, не проснуться прежде времени. Почистить картошку, нарезать тонкими полосками сало и жарить на чугунной сковороде пока не появится корочка, которую так боятся специалисты. А потом успеть съесть преступно пожаренную картошку с солёным огурцом. А там уже можно и вовсе не просыпаться.

--">