Арманд Декрё - Кастелянша

— Мы остановились на том, что бабушка умерла, а я вырос и однажды произошло некое событие, не так ли?

— Да-да, именно так, — нетерпеливо ответил я, непременно желающий узнать окончание истории до того, как употреблённое пиво начнёт своё воздействие на мочевой пузырь.

— Пиво, кстати, здесь отменное. Вы такого в столице никогда не попробуете, это совершенно точно. Я же в этой гостинице регулярно бываю, да и в Москве иногда, поэтому знаю, что говорю. В общем, когда, приехав в командировку, заселился я сюда в первый раз, ой, давно это было, погода оказалась не лучше нынешней. Только тогда дело было зимой, и к утру выход из гостиницы оказался полностью завален снегом. Да так, что даже дверь наружу открыть было невозможно. А метель продолжала бушевать, и вскоре мы, вдобавок, остались без электричества, а, значит, без тепла, горячей еды и какой бы то ни было связи с внешним миром.

— Даже так? И как выжили?

— Медведь же как-то выживает зимой в берлоге. Вот и мы выжили.

— Но медведь, простите, спит на жировых запасах. Людям такое не свойственно…

— Не свойственно, потому мы и не медведи. Да, кстати, медведь, бывает, и зимой не спит тоже. Это так, к сведению.

— Так как же вы?

— Если вкратце, то нас всех спасла хрупкая молоденькая девушка по имени Галя, недавно устроившаяся на работу в эту гостиницу. Мы, мужики, крепкие сильные лбы, отчаявшись не знали, что и как предпринять и поэтому тупо уничтожали немногочисленные подпольные запасы дефицитного в те времена антиалкогольной кампании, что проводил генсек Горбачёв, спиртного. А она знала. Ну и ещё медведь, невесть откуда взявшийся зимой, подсобил.

— То есть, вы даже не пытались расчистить выход? Вообще, что-либо сделать?

— Пытались, да только не вышло у нас. Непогода была знатной, понимаете…

— Понимаю.

— А там, снаружи, был, да и сейчас есть, дровяной склад. На чёрный день. Печь растопить, еду сготовить. Как в старые добрые времена. Не электричество, конечно, но, по крайней мере, не замёрзнешь и с голоду не умрёшь.

— И?

— Галя устроилась сюда работать кастеляншей и это была её первая смена. Ей нужно было следить за униформой персонала, постельным бельём, работой горничных. Короче, помощник администратора по хозяйству. И она восприняла «по хозяйству» буквально, как и положено комсомолке, активистке, спортсменке.

— А медведь?

— Успеется. Лучше пива налей, — хмелея, мой собеседник незаметно перешёл на "ты".

— Не вопрос!

— В общем, Галя, связав из простыней верёвку, спустилась по ней в сугроб с лопатой наперевес и принялась освобождать входную дверь от снега. Насколько было возможно.

— Выходит, не зря говорят, есть женщины в русских селеньях?

— Ну, да, не зря. И ей даже удалось расчистить вход, прежде чем…

— Медведь?

— Да, медведь. Не знаю, откуда он здесь взялся зимой. Лес далеко, город рядом. В общем, Гале повезло, что она успела расчистить проход и протиснуться через него вовнутрь с дикими криками ужаса. Слегка поцарапанная уже когтями.

— Что было дальше?

— На крики сбежались протрезвевшие вмиг мужики, прогнали медведя, спасли Галю. Потом, натаскали дров и всё стало хорошо. А ещё через несколько часов появились электричество и трактор, вызволивший нас из снежного плена.

— Всё хорошо, что хорошо кончается.

— Всё, да не всё. Галю вот за этот случай тогда уволили. Превысила, понимаешь, должностные полномочия, подвергла опасности жизнь свою и постояльцев. В общем, обидели девушку.

— Печально. И это вместо похвалы…

— Хорошую кастеляншу просто так не обидишь! — раздался за моей спиной строгий и одновременно задорный женский голос.

Обернувшись, я увидел миловидную даму средних лет в гостиничной униформе. Едва заметный лёгкий шрам немного портил приятные черты её изящного лица. Немного опустив взгляд, прочитал на бейджике: «Галина Сергеевна, директор гостиницы».

— Хватит бездельничать, Михаил Юрьевич, извольте-ка сходить и проверить, жив ли генератор. Такой шторм за окном, того и гляди без света опять останемся. Ох, да вы, батенька, уже порядком поднабрались…

— Дорогая, да я всего-то чуть-чуть пивасика…

— Вот и сходи, значит, проветрись после пивасика. Но сначала переоденься…

— Потом ещё поиграем, — полушёпотом обратившись ко мне произнёс Михаил Юрьевич, и, показывая на даму, торжественно добавил, — а это моя жена. И она… кас-те-лян-ша!