Автор неизвестен - Эротика и секс - Евгений Онегин (порный вариант)

Родная Ольгина сестра?! Свези меня!

— Ты шутишь? — Нету?!

Ты будешь тулить ту я эту.

Так что ж — мне можно собираться?

И вот друзья уж рядом мчатся.

Но в этот день мои друзья

Не получили ни хуя,

За исключеньем угощенья

И рано испросив прощенья

Их сани мчат дорогой краткой.

Мы их послушаем украдкой.

— Ну что у Лариных?

— Хуйня! Напрасно поднял ты меня.

Ебать там ни кого не стану,

Тебе ж советую Татьяну.

— А что так? — Милый друг мой Вова,

Баб понимаешь ты хуево.

Когда-то в прежние года

И я драл всех, была б пизда.

С годами гаснет жар в крови,

Теперь ебу лишь по любви.

Владимир сухо отвечал

И после во весь путь молчал.

Домой приехал, принял дозу,

Ширнулся, сел и загрустил.

Одной рукой стихи строчил,

Другой хуй яростно дрочил.

Меж тем, двух ебырей явленье,

У Лариных произвело

На баб такое впечатленье,

Что у сестер пизду свело.

Итак, она звалась Татьяной.

Грудь, ноги, жопа без изъяна.

И этих ног счастливый плен

мужской еще не ведал член.

А думаете, не хотела она

попробовать конца?

Хотела так, что аж потела,

Что аж менялася с лица.

И все-же, несмотря на это,

Благовоспитана была.

Романы про любовь читала,

Искала их, во сне спускала,

И целку строго берегла.

Не спится Тане, враг не дремлет,

Любовный жар ее объемлет.

— Ах, няня, няня, не могу я,

Открой окно, зажги свечу…

— Ты что, дитя? — Хочу я хуя,

Онегина скорей хочу!

Татьяна рано утром встала,

Пизду об лавку почесала.

И села у окошка сечь

Как Бобик Жучку будет влечь.

А бобик Жучку шпарит раком!

Чего бояться им, собакам?

Лишь ветерок в листве шуршит,

А то, глядишь, и он спешит…

И думает в волненьи Таня:

«Как это Бобик не устанет

Работать в этих скоростях?»

Так нам приходится в гостях

Или на лестничной площадке

Кого-то тулить без оглядки.

Вот Бобик кончил, с Жучки слез

И вместе с ней умчался в лес.

Татьяна ж сидя у окна

Осталась, горьких дум полна.

А что ж Онегин? С похмелюги

Рассолу выпил целый жбан,

Нет средства лучше, верно други?

И курит топтаный долбан.

О, долбаны, бычки, окурки!

Порой вы слаще сигарет.

Мы же не ценим вас, придурки,

И ценим вас, когда вас нет.

Во рту говно, курить охота,

А денег, только пятачок.

И вот, в углу находит кто-то

Полураздавленный бычок.

И крики радости по праву

Из глоток страждущих слышны.

Я честь пою, пою вам славу,

Бычки, окурки, долбаны!

Еще кувшин рассолу просит

И тут письмо служанка вносит.

Он распечатал, прочитал,

Конец в штанах мгновенно встал.

Себя не долго Женя мучил

Раздумьем тягостным. И вновь,

Так как покой ему наскучил,

Вином в нем заиграла кровь.

Татьяну в мыслях он представил.

И так и сяк ее поставил.

Решил Онегин — в вечеру

Сию Татьяну отдеру.

День пролетел как миг единый

И вот Онегин уж идет,

Как и условлено в старинный

Парк. Татьяна ждет.

Минуты две они молчали,

Подумал Женя ну держись.

Он молвил ей: «Вы мне писали?»

И гаркнул вдруг: «А ну ложись!»

Орех могучий и суровый

Стыдливо ветви отводил,

Когда Онегин член багровый

Из плена брюк освободил.

От ласк Онегина небрежных

Татьяна как в бреду была,

Шуршанье платьев белоснежных

И после стонов неизбежных

Свою невинность пролила.

Ну, а невинность это, братцы,

Во истину и смех, и грех,

Коль, если глубже разобраться —

Надо разгрызть, что б съесть орех.

Но тут меня вы извините,

Изгрыз, поверьте, сколько мог.

Теперь увольте и простите —

Я целок больше не ломок.

Ну вот, пока мы здесь пиздели

Онегин Таню отдолбал

И нам придеться вместе с ними

Скорее поспешить на бал.

* * *

--">