Саша Черный - Кому в эмиграции жить хорошо

Саша Черный. Кому в эмиграции жить хорошо

I

Однажды в мглу осеннюю,

Когда в Париже вывески

Грохочут на ветру,

Когда жаровни круглые

На перекрестках сумрачных

Чадят-дымят каштанами,

Алея сквозь глазки,-

В кавказском ресторанчике

«Царь-Пушка» по прозванию

Сошлись за круглым столиком

Чернильные закройщики -

Три журналиста старые -

Козлов, Попов и Львов…

И после пятой рюмочки

Рассейско-рижской водочки

Вдруг выплыл из угла,

- Из-за карниза хмурого,

Из-под корявой вешалки,

Из сумеречной мглы -

На новый лад построенный

Взъерошенный, непрошеный

Некрасовский вопрос:

Кому-де в эмиграции

В цыганской пестрой нации

Живется хорошо?

Козлов сказал: «Наборщику»,

Попов решил; «Конторщику»,

А Львов, икнувши в бороду,

Отрезал: «Ни-ко-му».

Опять прошлись но рюмочке

И осадили килькою,

Эстонской острой рыбкою,

Пшеничный полугар.

Козлов, катая шарики

Из мякиша парижского,

Вздохнул и проронил:

«А все-таки, друзья мои,

Ужели в эмиграции

Не сможем мы найти

Не то чтобы счастливого,

Но бодрого и цепкого

Живого земляка?

На то мы и газетчики,-

Давайте-ка прощупаем

Все пульсы, так сказать…

Пойдем в часы свободные

По шпалам по некрасовским,

По внепартийной линии,

По рельсам бытовым…»

Попов, без темперамента,

Как вобла хладнокровная,

Взглянул на потолок:

«Ну, что ж, давай прощупаем.

С анкетами-расспросами

Мы ходим к знаменитостям

Всех цехов и сортов;

К махровым кино-барыням,

К ученым и растратчикам,

К писателям, издателям,

К боксерам и раджам.

Пожалуй, дело ладное,

По кругу эмигрантскому

Пройтись с карандашом…»

А Львов пессимистически

Потыкал в кильку спичкою,

Очки прочистил замшею

И наконец изрек:

«Искать Жар-Птицу в погребе

Занятие бесплодное,-

Но что же, за компанию

Пойду и я на лов…»

Козлов мигнул хозяину -

Сейчас, мол, кончим, батенька.

Уж полоса железная

До половины с грохотом

Спустилася на дверь…

«С кого начнем, приятели?»-

Спросил Козлов задумчиво.-

«С наборщика, с конторщика,

Пожалуй, не модель?»

«Давайте, други милые,

Начнем хоть с маляров.

Профессия свободная,

Веселая, доходная…» -

Промолвил Львов с усмешкою,

И зонтик свои встряхнул.

Пошли ночною улицей,

Сутулые и хмурые,

И молча распрощалися

У бара на углу…

III

К почтенной русской пифии

Варваре Теософченко,

Как ситцем на прилавочке,

Торгующей судьбой, -

Ввалились ранним утречком

Три пациента странные:

Какой они профессии,

Какого рода-звания,

Сам бес не разберет…

Как тыква перезрелая,

К ним подкатила радостно

Орловской корпуленции

Сырая госпожа.

«Прошу. Озябли, голуби?

Кто первый - в ту каморочку,

А вы вот здесь покудова

Приткнитесь на диванчике, -

Газетки на столе…»

Но Львов сказал решительно:

«Мы все втроем, сударыня, -

А за сеанс мы вскладчину

По таксе вам внесем».

- «Втроем? Да как же, батюшка,

Судьба у всех, чай, разная?

Как сразу трем гадать?»

Но даму успокоили:

«Мы, милая, писатели,

Мы сами предсказатели,

Поди, не хуже вас…

А вы уж нам по совести

Свою судьбу счастливую

Раскройте поскорей…

Ведь вы, как доктор, матушка,

Ведь к вам все ущемленные

Приходят за рецептами,

А сам-то доктор, думаем,

Ведь должен быть здоров?..»

* * *

Насупилась красавица,

С досадой прочь отбросила

Колоду карт набухшую

И тихо говорит:

«Глумитесь, что ли, соколы?

Да нет, глаза-то добрые,

Участливые, русские

У всех у трех глаза…

Не с радости гадаю я,

А сами понимаете,

И заяц станет знахарем,

Коль нечего жевать…

Не жалуюсь, голубчики,

Клевала я по зернышку

И --">