Аким Николаевич Нахимов - Сочинения в стихах и прозе

вышесказанное подало повод при сем третьем издании поместить, вместо предисловия, краткую, но более точную биографию Нахимова, то есть, без анахронизмов, и настоящий характер сочинителя изображающую.

Аким Николаевич Нахимов, кандидат Императорского Харьковского университета и автор издаваемых теперь сочинений, родился в Слободской Украинской губернии в Богодуховском уезде* от второго брака поручика Николая Мануйловича Нахимова с дворянкою сербского рода из фамилии Райновичей, а умер уже помещиком Харьковского уезда в той же губернии. Преклонность лет отца и слабое сложение матери, вероятно, были причиною, что оба брата, от сего брака рождённые, также не крепки были телом и не долговечны^[3]. Но это не мешало выспренности духа и сил дарований. Сие наипаче доказал собою описываемый нами автор. Сложение его было нервное, в высочайшей степени удобораздражимое; пасмурная погода и всякое огорчение поражало его необыкновенно и тяготило без меры. Дар настоящего гения. Можно привести этому два свидетельства: первое – собственноручную его записку, деланную им о себе для бывшего известного доктора Трофимовского и найденную по смерти при разборе бумаг. В сей записке говорит он, что в 16 лет он уже имел такое воображение, что для него пищи в сем мире не было, отчего он нередко приходил в отчаяние. Второе, что он писывал всегда, не приготовляясь, а когда только внутренняя сила его приходила в сотрясение. В это время взор его делался необыкновенно сверкающим и разноцветным, и в это-то время он изливал мгновенно негодование своё на пороки и гнусности людей. Природа, особенно, кажется, влила в душу его чувство отвращения ко всему несправедливому и смешному, впечатления коих действовали на него до исступления.

Первое начало образованию своему положил он в Благородном Московского университета пансионе, где ещё в юных летах замечена в нём особенная способность и склонность к упражнениям в словесности, и некоторые из опытов его в ней помещены в изданных тогда журналах. Поступив потом в военную службу, именно в Мариупольский гусарской полк юнкером, больше из обыкновения, существующего в сословии российского дворянства, нежели сколько по склонности, не долго в ней оставался, а вышедши в отставку тем же чином, отправился в С. Петербург для определения к статским делам. В сие-то время испытал он жребий, каковому нередко подвергаются пылкость и неопытность молодых людей; жребий, доставивший ему случай узнать столь основательно жрецов и причетников, как он сам выразился, храма Фемиды,^[4] поселит в душе к поступкам их омерзение, и когда и дальнейшие опыты в жизни продолжали уверять его в том же, описать оные такими резкими чертами, какими наполнены его сочинения об них. Сей случай глубочайшее сделал в нём впечатление, и он не забыл в басне своей «Молодой Орёл», в конце которой, в предостережение подобным ему, говорит:

О пылкий юноша! не торопися в свет:

Чем пламеннее ты, тем больше сыщешь бед.

После столь неудачного вступления в свет по гражданской службе, которую и должен он был оставить, возвращение его из столицы в дом последовало точно почти в самое время открытия университета в Харькове. Сколько любовь к познаниям и удобность приобрести оные в сем месте, столько не меньше справедливое желание существовать морально, внесла имя его в список своекоштных студентов. Обладав уже основательно языками немецким, французским и английским, равно и теориею словесных наук, в продолжение трёхгодичного с половиною курса, он преимущественно знакомился с греческими и латинскими классиками, для чего даже брал уроки партикулярно, и практическою словесностью. Оканчивается курс, цель достигнута, ревность и успехи в науках получают должное воздаяние – степень кандидата; время получения диплома на сие достоинство было тою торжественною минутою, в которую он воскликнул:

Се из ничтожества внезапно извлечён!^[5]

Ключ же выразумения сего восторга в предыдущих строках находится.

По столь отличном окончании учебной, так сказать, карьеры в июне 1808 года, мысль об устроении себя на будущее время заняла нашего автора. Почему, отправившись в деревню, родителем ему в наследство назначенную, принял её под надзор свой, стараясь между тем приискать себе достойную подругу жизни. Вскоре Промысл указал ему таковую^[6] по сердцу, в соседстве, с коею и --">