Анатолий Федорович Дроздов - Стела Мернептаха

— Все-таки дошли… — прошептал старик. — Через сорок лет и без Моисея… А он был моложе… Все равно с Ханааном им не справиться, — сказал он громко. — Я уже говорил: из евреев плохие вояки.

— Они взяли Иерихон!

— Иерихон? С его стенами? Кочевники?

— Лазутчики доносят: они трижды обошли город, трубя в трубы, и стены Иерихона пали.

— Сказки! Эти евреи — мастера придумывать сказки. Пустой народ… Наверное, землетрясение. Им опять повезло.

— Сейчас они захватывают Сихем, и лазутчики уверены, что это им удастся. Сражаются кочевники отчаянно, не щадя себя, хананеи, видя такое, бегут… Во дворце подумывают: не вмешаться ли? Так что, может, увидим рыженьких, — довольно засмеялся юноша.

— Не будем мы вмешиваться, — насупился старик, — Египту сейчас не до Ханаана. Мало что болтает молодежь… Вам бы только про женщин! У государства другие заботы… Даже если евреи завоюют Ханаан, им там не выжить. С одной стороны — хетты, с другой — народы моря. Им не устоять… Зря это Моисей затеял, — тихо сказал старик, — остался бы здесь, подле царя. Построил бы себе хорошую гробницу, поставил стелу. Чтобы память осталась в веках. Эти евреи даже ничего не записывают, передают свои сказки из уст в уста. Разве так можно сохранить память о человеке? Пройдет два-три поколения, и они забудут! Другое дело камень, — старик снова ласково погладил ладонью стелу. — Камень будет стоять века, тысячелетия, храня память и славу. Запомни это, сын!

— Иногда и камень не помогает, — возразил юноша, которому, как было видно, надоели нравоучения старика. — Помнишь царевну Хатшепсут, которая захватила трон и долго правила, расхаживая в мужской одежде? Даже бороду фальшивую цепляла… Когда племянник ее пришел к власти, то приказал стереть имя Хатшепсут со всех стел.

— Так то была узурпаторша, и племянник Тутмос поступил правильно. Сейчас другое время. Династия крепка как никогда, государство могучее, и хотя на Египет опять надвигаются враги, им с нами не совладать. Мы — великая страна, которая тысячелетия правит народами. Мы будем править ими и впредь. Имя и дела славного фараона Мернептаха не забудут. И тех, кто стоял с ним рядом, тоже…

Старик повернулся и зашагал к стоящей неподалеку колеснице. Юноша поспешил следом.

— Моисей… Кто вспомнит это имя хотя бы через полвека? — еле слышно бормотал старик, пока сын его разбирал поводья. — Зря он это все затеял. Говорил я ему… А он: ты ведь тоже Исраэль! Тебя, как и меня, нашли, когда сыновей евреев убивали по приказу фараона, и наши матери, не зная, как нас спасти, подбрасывали детей в корзинах египтянам. Пойдем вместе! Ты сделаешь из наших пастухов воинов, научишь их сражаться. У нашего народа никогда не было великих полководцев, ты станешь первым. Мне не судьба войти в Землю обетованную. Поэтому, когда завоюем ее, воссядешь во главе Исраэля, как Авраам и как Иаков. Ты нужен им. Пойдем! Мне одному будет трудно…

Куда идти, зачем? И кто знал тогда? На лбу у меня, что ли, написано, что я — Исраэль?..

Старик спохватился и воровато оглянулся на юношу. Но тот, причмокивая и посвистывая, самозабвенно погонял лошадей. Вряд ли он что-либо слышал и мог слышать…

--">