Радомира Берсень - По локоть в эволюции

овальным столом сидела команда ученых и инвесторов. Впрочем, последние нисколько не беспокоились, развязно оглядывая зал совещаний и отдуваясь после обильного празднования, последовавшего за конференцией. Собственно работа ученых их нимало не интересовала, инвесторы были озабочены лишь теми средствами, которые им предстояло вложить в эксперимент. Магна Меркл, с помятым лицом и не менее помятым платьем, тщетно пыталась разгладить свою одежду незаметным образом. Ей это не удавалось, отчего она испытывала досаду и раздражение. Наконец, встал доктор Инглурио, он возглавлял команду ученых и потому ему принадлежала честь вести собрание. Он долго откашливался, смущенно прикрывая рот сухонькой ладошкой и все больше волнуясь, затем, наконец, заговорил:

– Итак, дамы и господа, давайте уже приступим к нашей миссии. Мы, так сказать, должны обсудить план наших действий. И разбить его, так сказать, на этапы, которые мы будем последовательно воплощать в жизнь. Дабы не утомлять наших уважаемых инвесторов, – он отвесил легкий поклон уважения в сторону меценатов, – мы, так сказать, не будем сегодня чрезмерно вдаваться в терминологию. И все же, давайте приступим, так сказать …

Дальше, команда ученых долгим и занудным образом (с точки зрения инвесторов) обсуждала в какой срок будут выполнены те или иные задачи, кто возьмет на себя ту или иную часть работы, как это будет согласовано. Над этим негромким, но оживленным обсуждением, постоянно летало серебристое «так сказать» доктора Инглурио и негромкое покашливание Магны, пытающейся намекнуть, что ей уже не интересно. Впрочем, ученые так увлеклись, что на какое-то время забыли о присутствии посторонних лиц. Они, вопреки пожеланию доктора Инглурио, позволили себе углубиться в некие подробности будущей биомодели, как назвали первого человека Homo Supremus. Обсуждение стало настолько оживленным, что у Магны совершенно пересохло в горле от раздирающих горло покашливаний и выпитого накануне. Справа от нее посапывал член городского совета. Слева тревожно всхрапывал, как испуганный жеребец, известный кинорежиссер, в дреме уложив свой подбородок на дорогущий жилет. Кто-то осоловело водил остекленевшим взглядом по сторонам. Внимательно и серьезно вслушивался в слова ученых лишь владелец компьютерной корпорации, он был единственным, кто пытался хоть что-то понять. Магна устала. Ей до колик осточертело слушать воробьиное щебетание ученых. Смотреть было совершенно не на что: единственным украшением зала были портреты известных ученых, из которых Магна смогла опознать лишь Дарвина, да и то, благодаря подписи на портрете. И вдруг слух ее кольнуло что-то смутно знакомое, дурное, беспокойное. Какое-то нелепое, ужасное слово. Она подобралась и всем корпусом развернулась в сторону непрерывно говорящей мешанины ученых. И вот снова … Substantia nigra².

– Эгхем, гхым! – Возопила Магна, пытаясь держать себя в руках. Команда ученых, в удивлении, уставилась на нее. Встрепенулся и проснулся кинорежиссер. Все уставились на Магну. Она медленно приобретала кирпичный оттенок.

– Простите? – Вежливо начал доктор Инглурио, – мы, кажется, позволили себе увлечься …

– И как же это следует понимать? – Зловеще низким голосом проговорила Магна, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. – Как! Это! Следует! Понимать!

– Да, да, мы сейчас же вернемся к обсуждению разбивки на этапы. К сожалению, каждый этап должен быть оснащен по-своему специфично и поэтому деньги на …, – сбивчиво забормотал доктор Инглурио, судорожно притягивая к себе бумаги, разбросанные по столу, но закончить ему Магна не дала. Она перевела дух и гневно заорала.

– Нет, это возмутительно! Это совершенно бестактно! Да как же вы смеете нести в будущее такие гадкие, такие мерзкие и неприглядные качества человека?!

– Простите? – Повторил безмерно удивленный претензией доктор Инглурио. – какие такие качества? О чем вы?

– Нет, нет, нет! – Свирепо выкрикивала Магна, не заметив, что она уже стоит, возвышаясь над столом и присутствующими. Она до боли сжала трясущуюся руку, выставив указательный палец, будто пытаясь заколоть доктора Инглурио. Палец ее нервно витал в воздухе, создавая впечатление легкого опьянения. – Вы сейчас сказали ЭТО слово! Это мерзкое, гадское, непростительное слово! Вы – расист, доктор! И это совершенно неприемлемо!

Доктор Инглурио тоже встал, медленно и осторожно, оскорбленно сложив бровки --">