Святослав Набуков - Записки старого дурака. Тетрадь третья.

по-абиссински «ты самая красивая женщина» – дурака, в «самый храбрый и благородный» – дурак.

Когда Газдрубал рассыпался благодарностями, то часто получал веером по клюву. Газдрубал искренне верил в то, что надо дружить с дурократией. Позже он абиссинское заменил на латыни «артист» с тем же значением. Но пока всё стабилизировалось он много раз получал клювотычин. «Уж сколько раз твердили людям, что лесть вредна…»

В екатерининские времена Газдрубал переселился в Крым, в Алупку и долгое время жил во дворце в зимнем саду. Крым быстро заселился всеми национальностями. Встречал там Газдрубал и тунесанцев.

Бежали годы. Вихри враждебные пронеслись над Россией. Изменились и окраина страны. Из малороссов стали делать украинцев. Тогдашний персе Хрущёв почти всех «украинцев» записал в компартию. Украинская компартия была самой большой среди других республик. Половина коммунистов СССР были украинцы. В тридцатые годы свирепый Персек Хрущёв репрессировал больше всех крестьян и интеллигенции, свалив всё позже на Сталина. Персек репрессировал на роду больше, чем голодомор унёс жизней.

Когда жить стало лучше, стало веселей, грянула Отечественная. Немцы появились в Крыму и хозяйничали под руководством Розенберга. Розенберг Гаулейтер мечтал Крым сделать всегерианской здравницей, выгнав из Крыма ассорти народов, коммунистов, а те в большинстве случаев были «украинцы», просто перевешать. Розенберг не разорял музеев. Однако сохранить всё в целости и сохранности от культурных румын было почти невозможно. Требовалось помощь специалистов. В Алупке таковыми были профессор Щеколдини Газдрубал. Они сохранили музей. За это проф. Щеколдин был посажен на 10 лет и по рогам, а Газдрубал на 20.

В музее расположилась дача для сотрудников НКВД и началась бесконтрольное разворование экспонатов. Щеколдин долго разыскивал по блошиным рынкам книги из Алупкинского дворца. Газдрубал по недосмотру охранников сбежал.

Но вернёмся к нашим мутонам!

– Газдрубал, – сказал я ему, надо выполнять наказ падшего Ангела. Идём в народ искать неравнодушные сердца.

– У тебя есть подходящие глаголы для раздувания пламенного огня?

– Возьму что-нибудь из старых запасов.

– Попробуем сначала виртуально. Вот Андрей Никулин готов биться с народом за его счастье.

– Дурак.

– Спасибо за комплимент.

– Он хочет нацизма с человеческим лицом.

– Ты сегодня на воздухе, Газдрубал. Ну. Ладно. С какой охапкой глаголов подлизаться ка, например, к Никите Олеговичу?

– Он исповедует ницианство. Чтобы заткнулся, ему хватит должности смотрителя справедливости с большим окладом.

– Тогда Александр Николаевич, ненавидящий Россию, историк? Какой комплимент глаголов ты предложил бы?

– Змея. Комплексует. Послать его на …

– Что значит это в переводе с абиссинского?

– Пламенных сердец, развелось в России сверх меры. Пошли домой. Завтра нам лететь на юг. Там и поищем.

У входа в подъезд мы встретили Матрёну. Простите Святую Матрону. После обычных приветствий разговорились. Оказалось, что она собралась в Турцию. Говорили обо всём.

– Представляешь, Матрёна, Европа сбрендила. Там стали появляться асекссуалы и асекссуалки. Мужчины и женщины не разглядывают друг друга и ничего друг от друга не хотят.

Помнишь, как у Пушкина: «Асекссуалка, тебя мне жалко».

– У Пушкина «весталка», – поправил Газдрубал.

– Этот попугай читает твои книги?

– Зачитывается. Я полагаю, что Макрон и его бабушка-жена тоже асекссуалы. Трудно представить, что она своим старым телом разжигает огонь в его сердце.

– А первое лицо Германии, – поддержала разговор Матрёна.

Газдрубал тут же подхватил: «Сей лик, это баба и мужик», как бы сказал Державин.

– Да, да это он о дашковой.

– Во Франции много парочек не хотят детей. Живут в своё удовольствие. Через семь лет они отведут машину в школу и разойдутся врагами. Газдрубал: «Это безбожный, безбожный мир!»

Мы переглянулись. В это время приблизился на безопасное расстояние какой-то гопник.

– Привет честной компании! О чём гуторите, население?

– Дурак!

– Эй ты, курица, по тише!

– Послушайте, гудбайте куда шли, предложил ему я.

– вы не видели тут …? Он назвал имя Хакеризада.

Мы переглянулись. Матрёна возьми и ляпни: «Это я».

Гопник ретировался. «Отстал», подумал я. Минут десять мы ещё обсуждали мировые проблемы. Посмеиваясь над носителями ценностями, как вдруг около нас остановилась машина. Из --">