Максим Забелин - Чай с Валентиной

оковы тесного платья и твердая четверка была сейчас от меня на расстоянии двух шагов.

В эту секунду я понял, что чай был лишь прикрытием, как и махровый халат.

— Ээээ, — протянул я смущённо, — добрый вечер, Валентина Петровна!

— Добрый вечер, шалун! — игриво назвала она меня чужим именем.

— Очень приятно! — вдруг ляпнул я, на беду запамятовав, что женщины постбальзаковского возраста могут воспринимать за комплимент даже случайный кашель.

— Хм, — одна из пол халата поползла вверх за рукой хозяйки, — да ты просто не знаешь, насколько приятно будет нам скоро!

— Нам!? — попытался я восстановить социальную дистанцию.

— Конечно, нам, — и она совершила гигантский прыжок для всего человечества, словно на нее действовала лунная сила притяжения, а не наша. Короче, через мгновение Валентина заключила меня в объятия.

Она крепко ухватила мой затылок и начала осыпать пьяными поцелуями побледневшие щеки. От неожиданности я отступал обратно в проем уборной, пока не уткнулся задом в раковину.

— Ты хочешь в дУше!? — воскликнула она, картинно смущаясь.

— Вообще то я не…

Однако мои слова утонули в ее губах. После нескольких неудачных попыток, вызванных моей увертливостью, она все таки пристыковала свой модуль любви к моему отсеку для приема пищи и впилась в меня долгим бухгалтерским поцелуем.

Я не удержался и сел на край ванны, а она ловко закинула ноги ко мне на колени, и взгромоздилась на них всем своим мясистым крупом. Затем, лишних слов не говоря, она рванула мою рубашку, и пуговицы звонко разлетелись по кафелю.

— Валентина Петровна! — начал я строго.

Она отстранилась, сфокусировала туманный взгляд на мне и полным неги и перегара голосом добавила:

— Просто Валя!

Затем, видимо сбросив с себя всю ложную скромность, Валя съехала на пол и, отталкивая мои руки, начала оперативно разбираться с ремнем и ширинкой. В этот момент меня могло спасти только чудо… и оно случилось.

Соловьиной трелью по квартире разлетелся звонок.

Валентина вскинула голову и недоуменно посмотрела не меня.

Звонок повторился.

— Твою мать! — разочарованно вздохнула бухгалтер, — Муж!

— Что!?

— Муж вернулся!

— Так Вы ещё и замужем?! — вскочил я и помог ей подняться.

— Пока да, — кивнула она, увлекая меня за собой в коридор.

Мои брюки съехали на пол и пряжка ремня позвякивала по полу.

— Тссс! — обернулась она, — Давай, быстро!

— Куда!?

— Сюда, — и она с силой впихнула меня во встроенный шкаф. Потерянные мной по дороге брюки она бросила мне в ноги, туда же швырнула ботинки и плащ, висевший у двери.

Звонок заливался, не переставая.

Валентина посмотрела на меня строго, как будто это я был во всем виноват, приложила палец к губам и, поправив начёс, задвинула дверь шкафа.

И вот, таким образом, я оказался невольным свидетелем семейной сцены.

Сначала муж возмущался, почему жена вставила в замок ключ, когда пошла в ванную. Она крикливо напомнила ему, что тот сам обещал вернуться только к полуночи. Затем последовала какая-то перебранка в комнате, я попытался улизнуть, но едва сдвинув дверцу, увидел, как они, дружно вцепившись друг другу в горло, направляются на кухню. Я шарахнулся обратно и замер, стараясь не дышать. Ужас окутывал меня, когда я представлял, как он меня обнаружит. Более кошмарного развития событий я представить себе не мог. Это было стыдно и унизительно.

Однако время шло. Поцапавшись у самого шкафа, чета осела на кухне. Николай обиженно бурчал что-то нечленораздельное. Валентина гремела посудой. Я слышал, как она согрела нечто в микроволновке, и вскоре знакомый аромат супа из пакета наполнил квартиру. В щель я видел, как она поставила своё варево, донышко водочной бутылки гулко стукнуло о столешницу, и понеслось. Я неловко переступил с ноги на ногу, и лыжи громыхнули по стенке.

— Что это? — встрепенулся супруг.

— Соседи, наверное, — обманщица, округлив глаза, выразительно глянула на щель между дверцами шкафа. Затем она обернулась, решительно двинула рюмку к себе и торжественно произнесла: — Ну, давай, за верность!

--">